Дворянская дочь - страница 31

— Да, я говорю свободно.

— А не могли бы вы преподавать его мне?

— Я был бы счастлив, но вряд ли языки — мое призвание. Я уверен, что вам нужен более квалифицированный педагог.

— Профессор, — я оглянулась, чтобы быть уверенной, что нас никто не слышит, — на самом деле я не хочу учить немецкий. Это будет предлог, а на самом деле вы будете помогать мне по физике, химии и биологии. Эти предметы довольно слабо преподают в Смольном, а для меня они очень важны.

Профессор смотрел на меня проницательным взглядом, почти как бабушка:

— А почему именно эти предметы так важны для вас, Татьяна Петровна?

— Потому что, — сказала я еще тише, — я собираюсь стать врачом.

— Вы… врачом, Татьяна Петровна?

— Пожалуйста, профессор, говорите тише. Никто не должен знать, даже папа. Он не поймет.

— Но извините меня, Татьяна Петровна, я тоже не очень хорошо понимаю. Для особы с вашим титулом, состоянием и положением в свете о карьере врача не может быть и речи.

— Меня не волнуют титул и положение в свете. Я не считаю это важным. Спасать человеческие жизни, заботиться о больном ребенке, принимать роды — вот что я считаю важным… и настоящим… и великая княжна Татьяна Николаевна тоже думает так!

— На самом деле? И что же, Ее Императорское Высочество собирается быть вашей ассистенткой?

Я уловила иронию в голосе профессора.

— И вы не воспринимаете меня всерьез! Никто не относится ко мне серьезно, и это потому, что мне всего четырнадцать. А я хочу стать врачом с шести лет. И никто и ничто не сможет мне помешать!

Профессор Хольвег посмотрел на меня с интересом…

— Знаете, я решил стать ученым, когда мне тоже было шесть лет, и я тоже был уверен, что никто и ничто не сможет мне помешать. Мне кажется, что я понимаю вас, Татьяна Петровна.

— Так вы будете мне помогать? Под видом занятий немецким, и это останется строго между нами?

— Татьяна Петровна, я должен предупредить вас, что я не биолог, даже не биохимик. Моя основная область исследований — радиоактивные элементы и их свойства. Я считаю, что на том примитивном уровне, на котором сейчас находится медицина, она вряд ли может называться наукой, особенно ее клинические аспекты, которые вас больше всего привлекают.

— Да, но так было до недавнего времени. Кто-то должен быть первым и овладеть знаниями… знаниями в…

— В естественных науках?

— Точно, — улыбнулась я, и профессор улыбнулся мне в ответ. У него были ровные белые зубы и располагающая дружеская улыбка. — Вы ведь сделаете это, профессор?

— Я подумаю об этом, Татьяна Петровна, — ответил он прямо.

В этот момент незаметно подошла Вера Кирилловна и дала понять, что мне пора спать. Я удалилась.

Полчаса спустя, когда няня расчесывала мне перед сном волосы, я рассказывала ей:

— У профессора Хольвега маленькие и красивые руки, замечательные зубы, а глаза… у него такие умные, всепонимающие глаза, а какой у него взгляд! Он такой забавный, быстро зажигается. Няня, внешне он такой колючий, как кактус, но в душе, я уверена, он очень мягкий. Он никому не может причинить зла. Только представь, няня, я знакома с гением! Он гений, так сказал папа. И он понимает меня, я уверена в этом.

— И впрямь, нужно быть гением, голубка моя, чтобы понимать тебя.

Я проглотила ее насмешку.

— Как ты думаешь, няня, папа пригласит его ко мне репетитором по математике и естественным наукам, как это сделал великий князь Константин для Игоря Константиновича и Кости?

— Но, милая, затем тебе математика и другие науки? Бог создал женский ум не для таких вещей, а он знает, что делает. За знание математики и других наук твои дети и муж не будут любить тебя сильнее.

Эти традиционные взгляды на женское предназначение возмущали меня до глубины души.

— Я не собираюсь замуж! Я не хочу иметь детей! Я хочу жить с папой и быть врачом!

— Хотела бы я посмотреть на это — княжна Силомирская — врач! Лучше даже и не говорить об этом отцу, голубка моя! Он хоть и хороший, но тут уж точно осерчает.

Я опасалась, как бы такого не случилось на самом деле, и поэтому только попросила папу пригласить профессора Хольвега позаниматься со мной немецким языком, если тот захочет. К большому удивлению отца, профессор Хольвег согласился.