Двойная ставка на смерть - страница 26

Торговлю он вел через подставных лиц… И насколько известно О’Флинну, ходил слух, что обычно он действовал через одного и того же мужчину, а может, женщину.

Рассчитывался он всегда мелкими купюрами, что затруднило бы расследование при известном повороте. Доулиш начал верить, что это вовсе не слух: мужчина, прикрывающийся его именем, именем Патрика Доулиша, компаньона антикварно-ювелирного магазина Гейлов, действительно существует и активно действует.

Сам О’Флинн никогда в лицо его не видел, ему приходилось видеть самого Гейла, входившего в магазин Гейла и выходившего из него, но он был уверен, что Доулиш и есть тот самый скупщик. Ему и в голову не могло прийти, что тут кроется ошибка. То, как он рассказал всю историю, да и сами ее подробности, свидетельствовало о том, что он говорит правду.

О’Флинн объяснил, что его наняли для наблюдения, и его основная задача состояла как раз в том, чтобы наблюдать, хотя, конечно, при необходимости, он мог бы применить — для пущей безопасности того, ради кого велось наблюдение, — и силу. Было очевидно, что он не испытывает угрызений совести, равно как и жалости, сейчас им владело только одно чувство — чувство страха, страха за собственную шкуру.

Он бы взялся выполнить любую работу, кто бы ни предложил ее, а в данном случае его наняли для того, чтобы проникнуть в отель «Литтон» и обследовать комнату Фернандеса и его багаж. Ему надлежало найти фотографию девушки и мужчины, снятых вместе.

— Нашел? — оборвал его Доулиш.

— Она… она у меня в кармане, — пробормотал О’Флинн. Он засуетился и быстро сунул руку во внутренний карман пальто. — Вот она.

Это была фотография Мепиты. Рядом с ней стоял мужчина, которого очень легко можно было принять за Доулиша.

О’Флинна оставили одного в подсобке, привязав предварительно к массивному креслу.

Доулиш и Септимус Ли находились в соседнем помещении, располагавшемся слева от лестницы. Они встали у большого окна, причем так, чтобы можно было наблюдать за большей частью магазина внизу, тогда как их оттуда никто увидеть не мог.

— Сеп, — бодро начал Доулиш, — я думаю, настало время побеседовать. Вы слышали рассказ О’Флинна. Произошло много странных вещей, и все они — звенья одной хитроумно задуманной цепи. Я чуть было не застрял сегодня утром в тюрьме: все было подстроено так ловко, что даже Триветт не почуял подвоха. Его заставили поверить, что я клюнул на краденые изумруды. Триветта знаете?

Септимус как бы нехотя улыбнулся.

— В разрезе нашего с вами разговора — да, сэр, конечно. В свое время я с чувством облегчения и признательности воспринял тот факт, что мистер Гейл не намерен проявлять интереса к оплошности, в результате которой я, скажем так, познакомился с мистером Триветтом. — Улыбка, появившаяся на его лице, была очаровательной и обезоруживающей. — Я имею в виду те семь лет, которые я получил за превышение доверия.

— Было за что получить?

— К сожалению, да. Я был поверенным в одной фирме и имел неосторожность влюбиться. Как говорится, потерял голову. — Он вздрогнул. — Год за нее, может быть, еще и не грех было отсидеть, но никак не семь. Теперь она замужем, у нее трое детей и солидный муж. Сейчас она вряд ли призналась бы, что мы с ней когда-то были знакомы. Позвольте сделать вам краткое сообщение, мистер Доулиш?

— Разумеется.

— Сегодня утром сюда в магазин приходил мистер Триветт… Я звонил вам несколько раз, чтобы сообщить об этом, но вас не было дома. Мне ничего не известно об этой истории. Я не занимаюсь скупкой краденого товара. Так или иначе, я готов помочь вам, хотя должен предупредить, что полиция скорей всего — и это вполне естественно — будет наблюдать за моими действиями.

Он замолчал.

Доулиш слабо улыбнулся.

— Сеп, я думаю, мы найдем общий язык. Но не стану от вас скрывать, что оба мы рискуем, хотя, если уж совсем честно, то для вас в этом деле кроется большая опасность, чем для меня. Если вы на время исчезнете, полиция обратит против вас ваше прошлое. Так что, пока не поздно, можете дать задний ход.

— Я думаю, с учетом всего вышесказанного, что вы можете на меня рассчитывать. В конце концов, на карту поставлено доброе имя Гейла, и я бы хотел, чтобы все было выяснено до самого конца. И потом, — улыбнулся он, — мне было бы интересно понаблюдать воочию, как вы работаете, мистер Доулиш.