Двойная ставка на смерть - страница 46

— Послушай, Мепита, — начал он, — я не знаю, зачем все это было сделано, но я знаю, что у твоего брата сейчас большие неприятности, и в них виноваты и ты, и этот человек по имени Луис. Но… — тут он опять улыбнулся своей широкой обезоруживающей улыбкой; интересно, как долго эта улыбка еще сможет обманывать ее? — Может, и Луис тоже ни в чем не виноват. Я ведь не могу помочь ему, пока не узнаю, как все было на самом деле, не так ли?

— А вы ему поможете?

— Почему бы нет? — ответил Доулиш. — Мне нужно знать правду, только правду, вот и все. Почему ты вышла за него замуж?

Она ответила сразу же:

— Потому, что я его полюбила, — она помолчала, потом продолжала нежным, мечтательным голосом, словно во сне. — Я никого до этого не любила. Он пришел повидаться с Карлосом, но Карлоса не было. И он разговаривал со мной. Он подарил мне прекрасное кольцо, сказал, что торгует ювелирными изделиями, что ездит по многим странам и везде у него дела. Это не ложь, это правда.

— Да, — мягко подтвердил Доулиш.

— В это время у Карлоса были неприятности, — быстро продолжила Мепита. — Он берет деньги у друзей, тратит их, ему срочно нужны деньги, — она говорила в настоящем времени, словно опять переживая те события. — Поэтому я соглашаюсь продать мои драгоценности, а кто сделает это лучше, чем Луис, которого я называю Патрик?

— Никто, — согласился Доулиш.

— Итак, он берет мои украшения, но деньги не приходят, Карлос не может встретиться с моим мужем, он очень волнуется, — продолжила Мепита свой рассказ, — потом он узнает, что Патрик в Лондоне. Он не может приехать в Испанию еще несколько недель и не может выслать деньги, но говорит, что привезет их. Но времени уже нет, и я решаюсь ехать и повидать его. Он, конечно, очень удивлен. Тогда Карлос, который выехал раньше меня и остановился в отеле, забирает меня из дома моего мужа. Он узнает о фальшивом имени, что Луис не Патрик, но говорит мне об этом только сегодня вечером здесь, в Барселоне. Он не хотел тревожить меня раньше. Но сегодня вечером он говорит, что ни он, ни я ничего не можем сделать. Луис… У Луиса тоже большие неприятности, он что-то говорит о краденых драгоценностях. Я говорила об этом с Луисом. Он не знал, что они краденые. Он не знал…

Она умолкла.

В глубине души она понимала, что человек, который присвоил себе чужое имя, присвоил и их драгоценности. И теперь она опасалась за брата.

Или все это было подстроено специально для него? Она могла лгать ему так же, как лгал Септимус Ли. Доулишу была ненавистна сама мысль об этом — такая мысль была бы отвратительна любому, кто видел прекрасное лицо Мепиты, ее наивный и растерянный взгляд — неужели и в такой душе мог поселиться дьявол?

— Почему ты так быстро уехала из Лондона? — строго спросил он.

— Карлосу сказали, что обо всем, что он натворил, будет доложено полиции, если он сразу же не вернется в Испанию и не будет молчать о том, что произошло в Англии. Я не знаю, кто ему это сказал, — наверное, она догадывалась, что это «муж» хотел поскорее выдворить ее из страны. — Совершенно очевидно, кто-то не хотел, чтобы мы — Карлос и я — встретились с вами, настоящим Патриком, — теперь она уже начинала понимать горькую правду. — Кто-то не хотел, чтобы я встретилась с вами, и… И нас отослали обратно. Именно тогда я стала сомневаться… в моем муже.

Доулиш молчал.

— Когда я пришла в отель к Карлосу, ко мне подошел какой-то человек. Он хотел получить фотографию… Ту фотографию, на которой мы снялись вместе с мужем в Париже.

Она стояла, замерев, подобно изваянию, потом вдруг закрыла лицо руками и заплакала.

Да, она знала правду. Более того, она понимала, что существует человек, очень похожий на него, и этот человек явно имеет какое-то отношение к краденым драгоценностям. Теперь Доулиш может отвести Мепиту в полицию, там она расскажет свою историю, и его освободят от подозрений. Она была главным свидетелем его защиты и в то же время опаснейшим свидетелем против этого другого человека, против Белокурой Куколки, против всех, кто затеял эту заваруху.

Надо поскорее увести ее отсюда. Прямо сейчас.