Дьявол Цивилизации - страница 5

Я пошел к трубе, когда стемнело. Маша лежала плашмя. Только повернула ко мне голову:

— Ты куда?

Я не ответил. Она сказала:

— Подожди… Почему-то я вспомнила дедушку… В ночь, когда он умирал, недвижно лежа в постели, вдруг поднялся, отстранил всех и пошел босой на улицу. Прошел двести метров… Потом упал и умер…

— Хорошо, — сказал я.

Маша смотрела на меня тусклыми глазами.

Я шел быстро. Воздух был ранневесенний. Я это знал по календарю, но запахов не ощущал. Нейтроны убили способность ощущать запахи.

Я испытывал при ходьбе необычайную легкость, будто был легче перышка. Это означало, что артериальное давление было около двухсот.

«Ничего, — думал я, — легче будет взбираться по железным скобам, вмонтированным в железобетонный монолит ствола вентиляционной трубы…»

Я пришел на место. Лестница лежала около основания трубы в грязи. Никто не окликнул, не остановил меня. Лестница была тяжелой и, наверное, холодной, но я не ощущал холода металла. Я приподнял лестницу с одного конца. С верхней стороны на плетях лестницы были приварены стальные крюки из арматуры. Ими можно было зацепиться за что-нибудь, в данном случае за нижнюю скобу.

Я почувствовал, что в груди у меня начались какие-то судорожные взрыдывания. Я догадался, что это так крайне проявляется радость во мне. Я близок к цели!

Я подтянул лестницу, приподнял и зацепил крюками за нижнюю скобу и в следующее мгновение буквально взлетел вверх. Под руками и ногами моими замелькали скобы. Снаружи, по всей высоте венттрубы, скобы были огорожены защитными обручами, соединенными между собой продольными стальными полосами. Это было страховочное приспособление от падения, и я передвигался будто внутри дырявого трубопровода.

Я глянул вверх. Красных сигнальных огней видно не было. Стояла низкая рваная облачность. Я рвался к ней. Справа я видел огромный, сияющий огнями, железобетонный куб атомной электростанции. Я знал, что когда поднимусь выше здания АЭС, то увижу море. В редковатой еще темноте его можно будет увидеть. Но для этого надо подняться на семьдесят метров вверх…

Вдруг я услышал свист. Протяжный, хлещущий, с усилениями на конце звучания. Я глянул вниз. Там, у основания трубы, я увидел фигурку человека в так знакомом мне белом лавсане. Меня отделяло от него метров двадцать.

Неожиданно белый человек рванулся вверх по лестнице вслед за мной. Снизу доносился частый звук от ударов его бутс о скобы.

— Сто-о-ой! — услышал я его гортанный альтовый крик. — Стой! — И снова хлещущий звук свиста.

Меня будто кто-то подхватил под крышки и потащил вверх точно на скоростном лифте. Дышалось легко. Тело, казалось, было легче пушинки.

«Так и должно быть! — восхищенно думал я. — Мне еще парить на радиоактивном облаке… Еще изучать след инверсии…»

Я оглянулся. Белый человек внизу быстро приближался. Видно было, что он тоже худой и легкий. И очень ловкий. Нас разделяло метров двенадцать. Я прибавил скорости.

«Сумасшедший, сумасшедший, а чешешь вверх как хороший спринтер…» — подумал я, как бы наблюдая за собой со стороны.

И вдруг гортанный альтовый голос совсем рядом:

— Стой, говорят тебе! Куда лезешь?! Смотри, какой скорый!.. Стой, говорят тебе! Я сказал или нет?! Эй, парень!..

Наблюдая за собой будто со стороны, я понял, что дело дохлое, и если я не предприму немедленно что-то чрезвычайное… Я отпустил руки, оттолкнулся ногами от железных скоб и рухнул вниз. Но полета практически не получилось. Между мной и парнем в лавсановой робе оставалось метра полтора. Он, видимо, внимательно следил за мной и, когда я полетел, выпятил зад, и меня заклинило между его задом и стальным обручем защитного ограждения скоб. И тут я почувствовал, что парень сильно схватил меня рукой за щиколотку правой ноги:

— А ну-ка, силазь с мэне быстро!

Видимо, парень был татарин, потому что говор был гортанный и с сильным акцентом.

— Силазь, гавару!

Я послушно слез и стал выше его на скобу. Он крепко держал меня за ногу.

— Ти хто такой есть?! — спросил парень, и я увидел в темноте в отсветах дальних огней атомного, энергоблока его плоское, видимо, смуглое лицо, большие блестящие черные глаза, тревожно глядевшие на меня.