Дьявол приглашает девушку в гости - страница 10

Только сейчас девушка заметила свисающие с себя мосты паутина. Которыми дьявол окутал её тело и бесцеремонно, сосёт кровь. Как большая мохнатая пиявка, он проворно поймал девушку в капкан заточения.

Ещё в уютной красивой прихожей. Где через милый щебет актрис, и хохот гостей, девушка почувствовала тревожный шорох мыслей. Её лёгкой вязкой волной накрыло паническое одеяло, дьявольский поводок завибрировал на шеи. И она, поддавшись, его бесшумному, нагнетающему приказу. Побежала. Бежала в ужасе, почувствовав лютую враждебность весёлых лиц и дымных стен.

Бежала в поисках безопасности. Нырнув в чердачную пыльную норку. Девушка вздохнула облегчение, как вдруг. Леденящий ужас оцепил её крепкими объятиями. Сердце выпрыгивало из груди. А мысли кишели тревожным змеиным клубком.

В убежище заманил её сам Пан и теперь играет с ней, как кошка с попавшейся в когтистые лапки, мышкой. Обдувает её колкими ветрами. Дёргает и щипает её тельце дикими животными страхами. Перемешивает в голове, тревожные мысли, раззадоривая стайку паучков. Обвязывает, её липкой паутиной, как муху, забившуюся в угол. Прижимаясь, мерзкой слюнявой пастью, сосёт её сок.

Из девушки тонкой струйкой льётся энергия и радость, дьяволу в бездонный желудок. Превращая в дохлую, обескровленную корку лимона, в безжизненный огрызок, пустой испитый сосуд поникшей плоти.

Её голова кипит и лопается бурлящими тревожными шариками. И вот-вот разойдется по швам и засвистев поедет крыша.

Девушка, выныривает из мохнатых объятий, медленными шажками покидает сводящий с ума чердак. Пустое тело, еле дышит.

Глава 17. Иерофант

Этой ночью, сонными дорожками, унесло девушку в глухой и закрытый монастырский приют. Никогда бы не бывать, по своей воле, ей в таких местах. Но волшебная сила сновидений играет по своим неведомым законом.

Все актрисы дьявольского театра облачилась в рясы и имели весьма смиренный вид. Девушка с удивлением обнаружила, что сама связанна тугой чёрной формой, с белым ошейником- воротником. И такими же белыми оковами на рукавах, крепкой пуговицей, сдавливающими запястья.

Куда-то улетучилась прокуренная разнузданность, и в воздухе повис, тягучей сладкой ватой, ладан.

За столиками прилежно сидели актрисы, вели аккуратно конспекты, забив свою дьявольскую сущность глубоко во внутренний карман. С учительской палкой, расхаживал раздутый иерофант. Очки на его глазах мутнели. Монотонно и сухо, он читал, небылицы. Держа, строгим взором, в ежовых рукавицах, покорных учениц. В другой руке он сжимал сцепку туманных поводков, витиеватыми узорами, обволакивающих каждую прекрасную шею.

Дальше, развернулась жуткая драма. Своей паукообразной лапкой, иерофант, беспорядочно указывал на девушек. Они вскакивали по очереди и молчали. Краснели, падали в обморок, тряслись в рыданиях и молились. Всего пять жертв поднял иерофант. Осыпал, их молчаливые головы, грозными проклятия. И расписал, доску цифрами ударов, которыми карается каждая ученица, не слушавшая его пресный рассказ.

После вынесенного приговора, учитель сел на трон. А разбитые повинницы, одна за другой, поникнув, стали выпрыгивать в окно.

Девушка не верила своим глазам. Она подошла к распахнутым створкам. А на земле уже безжизненно распластались, петь прекрасных бледных трупов. И струйки бурых ручейков растекались по асфальтным дорожкам.

Она обернулась на иерофанта. Он сидел, и ничего не видел, как ослеп. Его очки, заволокло, белой туманной пеленой. Иерофант не желал их протирать. Он упивался своей праведной миссией. Корона, на его голове, испуская треск, росла.

Колокол огласил конец урока. Собрав, в длинную струнку оставшихся учениц, он завел их в железную клетку темницы, и прикрыв дверь, ушёл. Узницы тихонько скрутились в комок, и помолившись, уснули.

Девушку не настигали грёзы. Уснуть, в своём сне, у неё не получилось. Она тихонько покинула темницу. Сердце стучало. Она брела по лабиринтам комнат, в поисках, палача в рясе. В одной из спален она увидела храпящую, коронованную голову, с паукообразными кистями. Иерофант, улыбаясь похрапывал, как будто и знать не знал, про расколотые головы, лежавшие у порога.