Дым и пепел - страница 37
— Я в порядке.
С учетом случившегося Тони казалось довольно бессмысленным упорно не желать, чтобы его видели в одном полотенце. Поэтому Фостер расправил плечи, шагнул в прихожую и подошел к шкафу. Он вернулся бы в ванную и оделся, если бы Генри не нужно было тоже побыть там несколько минут.
Лии нигде не было видно, значит, она находилась на кухне или в том конце комнаты, откуда ее не было видно из прихожей. Фицрой уничтожил последнее чистое нижнее белье, поэтому Фостер натянул джинсы прямо на голое тело, потом взялся за футболку, свитер, носки и обулся.
Полностью одетый, он вышел в гостиную, быстро сорвал с кровати постельное белье и швырнул его в груду грязных тряпок, дожидающихся стирки, лежа в углу. Потом Тони сложил диван. Шарниры были слишком тугими, потому что Тони не часто проделывал эту операцию. Он вернул на место диванные подушки и ногой оттолкнул в сторону мусор, валявшийся под диваном.
«Вот так.
Это поможет мне вернуться к некоему подобию нормальности».
Тони повернулся и увидел, что за ним стоит Лия.
— Блин, ты могла бы не поступать так!
— Прости — Она протянула ему большой стакан с жидкостью, смахивавшей на шоколадное молоко. — Завтрак быстрого приготовления. Я стянула парочку пакетов со стола с закусками и сунула их в сумку.
— Это не…
— Я тебя умоляю! Сериал снимает Си-би-эс. Считай это платой за твои сверхурочные.
«Похоже, тема не стоит спора».
Тони сел на край дивана, сделал осторожный глоток и констатировал:
— Немного склизкий.
— А как давно ты купил это молоко?
— Ха-ха, — Парень сделал еще один глоток и нахмурился, когда Лия вытащила из-за стола стул и рухнула на него, — Ты… Высокий, смуглый и голый исчез…
— Отправила ли я его прочь? — Она скрестила ноги и улыбнулась — Не беспокойся. Я позаботилась об этом. Хотя, по правде говоря, вы, ребята, почти позаботились об этом за меня. Такая крутизна!
— Не могла бы ты об этом не говорить? — Кровяное давление Тони было слишком низким для того, чтобы он по-настоящему покраснел.
— Вообще?
— Никогда.
— Знаешь, ты странно стыдлив для парня, имеющего в любовниках обитателя ночи.
— Дело не в… Все случилось при свидетелях. — Фостер невольно вспомнил ночь в переулке близ Чарльз-стрит в Торонто. — При тебе.
— Эй, ты никогда не найдешь более благодарную аудиторию. Хотя зрители того живого секс-шоу, в котором я участвовала в Лондоне в… — Она свела темные брови и описала в воздухе круг носком желтой кроссовки. — Да, в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Так вот, та публика была превосходной.
— В «Полуночной лилии»?
Тони был по-детски рад увидеть, как Лия подскочила, когда за ее спиной появился Генри.
— Где?
— В «Полуночной лилии». Ведь тот клуб назывался так?
— Да.
Генри задумчиво кивнул, прошел мимо нее к другому концу дивана и заметил:
— То-то ты показалась мне знакомой.
— Я просто посмотрю телик, пока вы обмениваетесь воспоминаниями. — Тони возвел глаза к потолку, потянулся было за пультом телевизора, но тот оказался в ладони вампира.
— Это вряд ли, — Свободной рукой Генри осторожно прикоснулся к грубой повязке, белевшей на шее парня, — Ты рисковал.
— Невелик риск. — Качать головой было больно — Вы никогда не ранили по-настоящему тех, кого считаете своими — Тони сам был впечатлен тем, как небрежно об этом сказал.
— Значит, ты правильно сделал, что остановил нас, — Пальцы Фицроя на мгновение задержались на повязке, — Хорошо, что ты распознал опасность.
— Что ж, я волшебник. Мы видим правду.
— Верно, — Генри откинулся на диванные подушки. — И время от времени — неправду.
Наверное, самым мудрым было бы пропустить это мимо ушей, но, учитывая, что он пережил нынче ночью, Тони почувствовал эдакое легкое безрассудство. Он повернулся к Генри, сощурил глаза и поинтересовался:
— Вы утверждаете, что не угощались кровью Чи-Би?
— Ты решаешь, кем я могу и кем не могу кормиться?
— В вашем распоряжении все чертовы окрестности Ванкувера! А Чи-Би и студия принадлежат мне!
— Твой работодатель может с этим не согласиться.
— Вы всегда устраиваете такую драму из-за пустяков или же это представление предназначено для меня? — спросила Лия и продолжила, прежде чем кто-нибудь из них успел ответить: — До боли ясно, что ваши личные отношения стали такой фигней, которая заставила бы уйти в отставку самого доктора Фила