Дым отечества, или Краткая история табакокурения - страница 22

стр.

Современник вышеперечисленных сигар утверждал, что «из тысячи петербургских курильщиков едва ли один сумеет отличить каждый сорт». То же говорили и о качестве сигарного табака: «При большом количестве сортов табака невозможно определить по вкусу происхождение сигар… Им часто дают произвольные названия, что вводит в заблуждение покупателя». Стоили же сигары дорого, и вследствие возросшей дороговизны к концу XIX века курили их уже немногие. Хорошие сигары стоили тогда минимум семь рублей за сотню и потому были большинству курильщиков не по карману.

При производстве сигар их «соусировали» таким, например, способом: обрабатывали составом из сахара, нашатыря, мелкого чая, корицы, ванили, гвоздики.

Были и дешевые сигары, известные под шутливыми названиями «регалия капустиссима» или «стинкадорес» (от англ. «stink» — «вонять»), но их старались не курить в присутствии посторонних вследствие далеко не самого приятного запаха (даже на открытом воздухе), горечи и скручивания сигарных листочков от огня. «Стинкадорес» курили преимущественно иностранцы, главным образом немцы (впрочем, «немцами» в позапрошлом и позапозапрошлом веках в Петербурге называли всех иноземцев).

К середине XIX века в Петербурге было налажено собственное производство сигар. Меж тем и в ту пору находились люди, которые считали, что все, что делают в России, — плохо, и потому сигары местного изготовления никуда не годятся, а хороши только те, что ввозятся из-за границы, даже если они и сделаны из русского табака. По этой причине Петербург, по свидетельству современника, прокуривал «на дым иностранного запаха несколько миллионов рублей ежегодно». В 1839 году, например, в город было привезено иностранного табака и сигар (из Франции, Германии, других стран) почти на пять миллионов рублей; табак ушел в дым, прибыль осела в карманах табачных фабрикантов. Сигарный бизнес довольно быстро набрал обороты, а сами сигары становились все краше и привлекательнее. И разнообразнее.

Сигаретами (или «сигаретками», «цыгарками») назывались тонкие сигары, спрессованные так, что в сечении они были квадратными; производились из ломаного американского табака, а закручивались в цельные табачные листья. Питерские табачные фабриканты Богосов и Тулинов выписали из Бордо знакомого им француза, табаковода, по рецептам которого и стали изготовлять два сорта тонких сигареток, из которых один, совершенно темного цвета, назывался «кедера» (фр. «queue de rat» — «крысиный хвост»), а другой, белого цвета, много короче первого, из того же сорта табака — завернутого в тончайший листок соломы, — пахитосы или, ласково, пахитоски. Пахитоски (слово, между прочим, отнюдь не испанского происхождения), как и сигаретки, делались из мелкого резаного табака, но заворачивались не в бумагу, а в маисовые (кукурузные) листья; в России, делая пахитоску, табак заворачивали в соломину или насыпали в бумажные гильзы.

Любители сигар обзаводились специальными курительными принадлежностями — серебряными спичечницами, специальными ножичками-гильотинками, с помощью которых отрезался кончик сигары (и ведь надо знать — какой кончик!), тяжелыми фигурными пепельницами из серебра, бронзы или цветного камня, подставками для сигар, предохранявшими мебель от горячего пепла. У состоятельных поклонников сигарного дыма в доме непременно имелся курительный столик с массивной мраморной доской, на котором все табачные принадлежности составляли одну живописную композицию, не раз вдохновлявшую художников, тоже больших охотников до табаку.

«В наше время (в 1892 году. — И. Б.) курят очень многие, даже женщины», — писал мемуарист. Другой, подтверждая это, считал, что курение женщин красит: «Среди дам находится немало любительниц этой приятной отравы. Потому, если мы захотим быть справедливыми, то сознаемся, что маленькая, тонкая папироска отнюдь не безобразит хорошеньких дамских губок, а придает им скорее своеобразную пикантность». И полувека не прошло со времени появления папирос, а отношение к курящей женщине кардинально изменилось (хотя единодушия в этом вопросе никогда не бывало и до сих пор нет).