Дыши со мной - страница 5
В подтверждение мысли зазвонил внутренний телефон. В родблок срочно требовался педиатр. Врач и медсестра переглянулись, вздохнули и развели руками. Примета работала. Однако всё оказалось не так уж и плохо. Слава успокоилась и даже пугливо удивилась ближе к полуночи, поняв, что в отделение за весь день не поступило ни одного новорожденного. Тревожный червячок точил в грудине сквозное отверстие для боли.
«Так не бывает. Слишком всё идеально. Где подвох? Новых детей не поступило. Пятерых выписали, троих перевели в физиологию, никого на капельнице. Все дети прибавили в весе. Когда такое единение вообще было? Мамки нацедили молока на роту. Что-то не так. Будто кто-то расчищает территорию для ада», – угрюмо думала Слава, листая журнал. По плану третий бокс ждала генеральная уборка с дезинфекцией и кварцеванием. Любой другой сотрудник скривился бы от нежелания ночью драить стены, окна и кроватки, но только не Гордеева. Для неё лишняя работа, как манна небесная. Только бы ни о чём не думать, не проваливаться в сон. Она неспешно принялась за наведение стерильной чистоты. Дети послушно спали. Тоже нонсенс. Как назло работа спорилась. Не прошло и часа, как бокс блестел.
– Тихо. Нехорошо, – пробормотала Слава, прислушиваясь к звукам и к себе, но внутренняя чуйка пока помалкивала. Это был секрет из разряда той самой мистификации, вроде дежурства с Татьяной Петровной. – Все живы.
Жаждущая шума медсестра обошла детей. Все сладко спали вместе с её чуйкой. До роддома Слава не ведала, что обладает поистине самым полезным даром для своей должности. В обычной жизни интуиция не то, чтобы не срабатывала, просто не замечалась. Здесь же она выстрелила из всех орудий в самый первый день работы, когда ей проводили экскурсию по отделению. Никто не обратил внимания на ребёнка в кувезе, а Славу потянуло к нему как магнитом.
– А почему он такой серый? – наивно спросила она, разглядывая крошечное создание с тонюсенькими ручками и ножками.
– Стекло кувеза искажает…
– Мне кажется, он не дышит, – пробормотала Слава, не понимая, откуда пришла эта мысль.
По счастью ей, дилетантке, захотели преподать урок и гуру педиатрии появились рядом мгновенно, чем и спасли жизнь младенцу. В ту минуту новенькую медсестру буквально выжали из бокса, а она ошарашенно смотрела за чёткими отлаженными действиями коллег сквозь стекло и потихоньку дрожала от мысли, что однажды всё это ей придётся делать самой. С той поры чуйка спасала не раз. Слава ей доверяла безоговорочно. Но сейчас ощущалось совершенно иное предчувствие, будто с минуты на минуту откроется дверь и жизнь повернётся на сто восемьдесят градусов.
– Ну, давайте, хоть кто-нибудь, – взмолилась Слава, поглядывая на детей. Обычно к этому времени раздавался пробный заход на плач. Один из новорожденных сначала неуверенно, словно распеваясь перед выступлением, а потом во всю силу своих раскрывшихся лёгких заводил арию, активно приглашая всех остальных присоединиться. Сейчас все молчали. – Заговор? Эй, давайте покричим. Мне нельзя спать. Составьте компанию.
Она уговаривала детей проснуться. Сущее кощунство, но ей были нужны дерзкие громкие крики, как воздух. Конечно, нарочно она не собиралась лишать малышей сна, но надеялась, что они не подведут, и её глаза не закроются отяжелевшими веками. Прошёл ещё час, прежде чем раздалось недовольное кряхтение.
«Вот оно, моё счастье. Давай, малыш, задай жару, заставь всех нуждаться во мне, и я гарантирую, что тебя запеленаю в самую красивую пелёнку», – встрепенулась Слава, дожидаясь хорового исполнения. И оно зазвучало, да ещё как! Стёкла почти дрожали. С каким-то неописуемым восторгом, постоянно разговаривая с каждым ребёнком, девушка принялась пеленать. Однако руки действовали слишком быстро, потому что по-другому не умели. Через час с хвостиком снова стало тихо. Слава устроилась за столом, какое-то время смотрела в одну точку на лампе, а потом уронила голову на руки. Сознание затянулось темнотой, которую разрезал яркий свет, и в ушах загремел скрежет.
– Гордеева, хорош спать. Иди в родблок. Татьяна Петровна зовёт. Я тебя подменю, – шептал над ухом знакомый голос коллеги послеродового отделения, в котором дети находились вместе с мамами.