Дыши со мной - страница 6
– М-м, что? – Слава с силой потёрла глаза. В голове шумело.
– Бегом, Гордеева.
– Уже, – на ходу ответила она, вскакивая со стула и исчезая за дверью.
Родблок располагался этажом ниже. Здесь тоже жили приметы, по одной из которых среди четырнадцати родильных боксов отсутствовал тринадцатый номер. Слава знала это отделение, как свои пять пальцев, потому что проходила в нём практику во времена студенчества, но не сильно жаловала. Для неё всегда было подвигом найти контакт с женщиной, собиравшейся родить здесь и сейчас. Да и вообще момент рождения больше не представлялся таинством и чем-то прекрасным. Ребёнок появлялся на свет в муках – вот всё, что имело значение. И хорошо если сам находил выход. Случалось всякое. Однажды Славе довелось увидеть применение акушерских щипцов, больше напоминавших орудие пытки. Это стало отправной точкой в выборе специализации: спасать детей, облегчать им боль и помогать свыкнуться с жизнью в мире греха.
Воспоминания промелькнули, как страницы книг, пока Слава бежала по ступенькам из послеродового отделения в родблок. Здесь находилась палата реанимации для новорожденных: большое светлое помещение с кучей приборов, способных поддержать жизнь в малыше. Сквозь стеклянные двери Слава увидела Татьяну Петровну, коршуном раскинувшуюся над неонатальным столом.
«Вот оно, дождались», – мелькнуло в голове у Славы, когда она ворвалась в бокс, на ходу натягивая перчатки. Времени на рассуждения давно не осталось.
– Карма, ты тут? – не отрываясь от ребёнка, спросила Татьяна Петровна.
– Так точно…
На подогреваемом столе лежал мальчик с подключённой к системе ИВЛ трубкой. Слава вздохнула, укоряя себя в нерасторопности. Татьяне Петровне пришлось интубировать, ставить пупочный катетер, подключать инфузор, подсоединять датчики и настраивать аппаратуру без помощника. Каждая секунда была на счету.
«Боже мой, как он похож на Егора. У нас был бы такой же малыш», – в шоке подумала Слава, разглядев ребёнка вблизи. Сердце затрепетало, заскреблось. На глаза накатили слёзы. Откуда взялась такая мысль? Сколько детей прошло через её руки после смерти мужа, не сосчитать, а этот, похожий на мышонка с тоненькими чёрными волосиками, ухватился за душу и сжал в своих крохотных кулачках. Мозг слушал назначения врача, руки механически выполняли задачу, а сама Слава подвисла где-то в междумирье.
– Какой срок? – спросила она, набирая раствор в шприц для инфузора, механизм которого работал с удивительной точностью, давя на поршень, чтобы капельница подавала лекарства с определённой скоростью. Конечно, она знала, что этот ребёнок не имел никакого отношения к Егору, но всё равно зачем-то спросила.
– Тридцать недель…
«О чём я думаю? Совсем с ума сошла. Люди – не жирафы, чтобы больше девяти месяцев детей носить. У меня сносит крышу. Кроха, дыши. Не смей умирать. Ты сильный. Ты сможешь», – лихорадочно думала Слава. Пальцы дрожали как в первый год работы. Она мельком глянула на монитор. Всё так зыбко. Показатели нестабильны и могут измениться в любую минуту.
– Пока здесь полежит. Понаблюдаем, – вынесла вердикт Татьяна Петровна, прикладывая к щупленькой груди кружок фонендоскопа. Она не доверяла технике так, как своему уху. – Как он вообще живой родился… Зачем родился…
Слава не хотела слышать историю его рождения. Странное противоречивое чувство зарождалось в груди, очень похожее на злость непонятно к кому, но скорее всего к себе. И всё из-за бессилия что-либо изменить. За годы работы она так и не поняла, почему одни дети выживали, хотя у них на лбу было написано «Не жилец», а другие умирали, имея все шансы выкарабкаться. Как будто в книге жизни уже всё давно распланировано, кому и сколько дышать.
– Гордеева, не спать, – тряхнула её за плечо Татьяна Петровна. – Останешься здесь на пару часов. При малейших колебаниях звони. Я тебе всё расписала, что когда вводить.
– Хорошо. Татьяна Петровна, что с его матерью? – вдруг спросила Слава.
– Сильная кровопотеря… Чёрт, да обдолбанную её привезли. Вся такая от-кутюр и в полном дерьме. Её так и не привели в сознание. Передоз, – выругалась обычно сдержанная и спокойная женщина. Её мозг отказывался принимать ситуацию. – Даже если он выживет, вряд ли будет нормальным. Не смотри на меня. Другие всю жизнь о детях мечтают и не могут, а эта себя не жалела и ему жизнь испоганила…