Джими Хендрикс - страница 11
Ему всё было интересно, всё обо всём всегда спрашивал, везде находил для себя что–то новое, но ничего не мог удержать, запомнить, казалось, всё проходило мимо его сознания. В итоге он решил, что трава и кокаин ему подходят и на этом остановился.
Мог говорить часами о нумерологии, о других планетах, где люди при желании могут жить девять жизней. Джими приходил в восторг от теории реинкарнации и часто мне рассказывал, что бывал здесь уже, но в другом теле и в другое время.
Однажды мне приснился сон, всё было так реально, хотя всё, что снилось, происходило в будущем. Мне показали будущее Джими. В розово–лиловых тонах я увидел Джими, прекрасного и безмятежного. Полностью успокоенного. Увидел его дух. Ничего подобного я прежде не видел, и представить не мог. Во сне я увидел, что Джими выполнил свою миссию, и его лицо светилось от счастья.
Как только я проснулся, я тут же отправился к Джими, и рассказал ему свой сон. Он посмотрел на меня как–то по–особенному, долго ничего не говорил, а затем произнёс:
— Куртис, знаешь, хочу тебе сказать, сейчас 1965 год, и меня не станет через пять лет. Все эти годы я буду много путешествовать и умру, как только моё послание любви, мира и свободы распространится между людьми всего мира. Так надо.
Никогда прежде передо мной не выстраивалась цепь событий, рассказанная тихим спокойным голосом и, вдруг, в одно мгновение, в моей голове зазвучали стихи новой песни с такой силой, как будто я знал её всю свою жизнь.
Стоял сентябрь 1965 года — ровно через пять лет почти день в день Джими не станет, песню, которая тогда родилась, я назвал «Баллада о Джими» и слова в ней такие:
Как только я пропел последнюю строчку, Джими впал в такой восторг, что тут же потребовал, чтобы мы отправились на студию. Он захотел сам играть на всех инструментах. Накладывая разные инструменты, он добился того звучания, которого хотел. В итоге при записи он играл на всех инструментах, кроме ударной установки. Даже пел со мной дуэтом.
В Штатах запись не издана до сих пор. Зато успешно растиражирована в Европе — в Англии, Германии, Голландии и Италии, её издали даже в Австралии. Несколько дней спустя его смерти граммофонная компания Пате Маркони пригласила меня в Париж спеть Балладу о Джими по французскому телевидению в программе, посвящённой моему другу Хендриксу.
В Англии сорокопятка вышла уже после его смерти, и многие музыкальные критики вместе с поклонниками Хендрикса посчитали, что я написал её в память о нём в коммерческих целях. Не придумать более фантастического заявления, чем это, ведь видно, что поёт и играет сам Джими.
Многое из того, о чём Джими со мной говорил тогда, в 1965, я не понимал. О каком–то послании, и что прибыл он с ним из других миров. О том, сколько мы должны выстрадать прежде, чем наш дух возвысится и обретёт своё место в каком–то другом мире. Однако я видел, что какие–то силы помимо моей воли управляют нашей судьбой. С нами происходило столько невероятных совпадений, что я, в конце концов, уверился, что Джими совершенно необыкновенная личность.
Мы продолжали работать в самых известных клубах Нью–Йорка и однажды мы обнаружили, что находимся снова на прослушивании.
Одним из самых посещаемых мест с конца 1965 и в 1966 был клуб Ondines на Ист-59–й улице.
Его облюбовали английские группы, которые тогда начали приезжать на гастроли в Штаты, и их становилось всё больше и больше. Одну из этих многочисленных групп звали The Animals, это была английская супер–группа, приобретающая популярность и у нас в Америке тоже.