Еда - страница 15

стр.



   Кассирша косится на меня и продолжает:



   -- Если порция взята на ребенка, она считается детской. Если на взрослого -- взрослой.



   -- Я думала, детская и взрослая порции отличаются по объему, -- говорит Ира.



   -- Нет, они различаются только тем, кто их ест, -- стоит на своем кассирша.



   -- По-моему, это несправедливо, -- замечает Ира.



   -- Так вы будете платить или нет?



   Ира начинает рыться в кошельке, видимо, у нее были заранее отложены деньги на три детские порции -- и тут такой облом.



   -- Раньше так не было... Раньше не проверяли, на кого берут порцию, -- еле слышно шепчет она.



   -- Женщина, вы можете побыстрее! -- возмущается кто-то из очереди.



   -- Сволочи! -- сквозь зубы рычит Ира, пересчитывая выложенные на ладонь монетки.



   -- Мама, а можно я возьму еще вот этот сок?



   -- Тема! Ну!.. Ну что ты меня сбиваешь?!



   -- Мама, ну давай быстрее! -- Даша смотрит на мать умоляюще и в то же время с обидой.



   Ира наконец-то рассчитывается, я оплачиваю свое пиво, и мы садимся за столик.



   Первое время молчим, затем Ира говорит:



   -- В следующий раз возьмем две детские порции и поделим на троих. Порции тут большие, на всех хватит.



   -- Я хочу сама съедать свою порцию, -- говорит Даша.



   -- Ладно, -- слегка обиженно отвечает Ира, -- тогда со мной Тема поделится.



   Тема с набитым ртом кивает.



   Ира съедает свою порцию, а затем старательно собирает вилкой размазанный по тарелке соус.



   Тема повторяет действия мамы, стараясь даже ее немного превзойти, и пытается собрать остатки соуса пальцем.



   -- Даша, соус доедать будешь? -- спрашивает Ира.



   -- Нет.



   Даша пьет через трубочку сок и смотрит в стол.



   -- Ну как хочешь.



   Ира отбирает у нее тарелку и начинает с прежней старательностью подъедать остатки соуса.



   -- Не знаю, что они туда кладут, но очень вкусная штука.



   -- Можно просто отстоять очередь два раза, -- толкаю я идею. -- Один раз с двумя детьми, а в другой просто поставить кого-то одного из них. Кассирша вряд ли запомнит, вон народа сколько.



   -- Долго стоять, -- вздыхает Ира, отрываясь от вычищения тарелки.



   Даша поднимает на меня взгляд -- и я вижу себя.



   Как когда-то я шла домой вместе с отцом, а он увидел на столике возле кафе стакан с недопитым пивом. И допил, да. Из кафе выглянула женщина, видимо, продавщица, просто посмотрела -- и тут же скрылась, но это презрение во взгляде я помню до сих пор.



   Никому нет дела до гордости маленького существа, которому стыдно, что его родственники ругаются с кассирами, вылизывают тарелки и допивают опивки. Да и вообще, кто ты такая, маленькая девочка, чтобы судить своих родителей, которые тебя родили, обеспечивают и далее по списку?



   Даша протянула Темочке свое печенье.



   -- На, я обещала.



   -- Спасибо, я уже наелся.



   Даша серьезно вздохнула и принялась грызть печеньку.



   Нам предстоял еще и путь назад.



   -- Давайте поедем обратно на автобусе. Я заплачу, -- сказала я.



   Ира тут же спохватилась:



   -- Хорошо, тогда я в "Ашане" куплю кое-то. Чтоб с пользой проехаться.



   Она набирает огромный пакет дешевой еды. И мы возвращаемся.



   В автобусе Даша садится возле меня и начинает рассказывать о своих школьных проблемах. Я пытаюсь объяснить, что все это когда-нибудь покажется ей смешным. Она не очень-то верит.



   Хорошо, что мы все когда-нибудь вырастаем.





   Банка огурцов



   Я превратилась в электрообогреватель. У нас был такой в деревне -- за решетчатой перегородкой докрасна раскалялась спираль. Внутри меня тоже что-то накалилось и не желало охлаждаться. Температура под сорок держалась вторую неделю. Я лежала в Боткинской больнице, в палате, рассчитанной на четверых человек.



   На соседней кровати обреталась девочка семнадцати лет, тоже горевшая.



   Еще с нами были две бабуси -- тихая и громкая. Тихая просто читала книжку, а громкая все ругалась по мобильному с родственниками.



   Кто-то из родственников заходил к ней каждый вечер -- и всегда кто-то новый, ведь невозможно вытерпеть такую бабку два дня подряд. (Родне повезло -- их было много, и они сменяли друг друга на боевом посту.)