Ефремов Иван «Туманность Андромеды». Обвинительный приговор коммунистической утопии. - страница 18

— Это они… они!.. — наперебой воскликнули ученые, думая о полном сходстве изображения с фотографиями и чертежами спиралодиска, найденного тридцать седьмой экспедицией на планете железной звезды.

Новый вихрь красных линий — и экран погас. Рен Боз ждал, боясь отвести свой взгляд хоть на секунду. Первый человеческий взгляд, прикоснувшийся к жизни и мысли другой галактики! Но экран так и не загорелся. На боковой доске телевизиофона заговорил Юний Ант.

— Сообщение оборвалось. Ждать дольше, отнимая земную энергию, нельзя. Вся планета будет потрясена. Следует просить Совет Экономики производить внепрограммные приемы вдвое чаще, но это станет возможным не раньше года после затрат на посылку «Лебедя». Теперь мы знаем, что звездолет на железной звезде оттуда. Если бы не находка Эрга Ноора, то мы вообще не поняли бы виденного.

— И он, тот диск, пришел оттуда? Сколько же он летел? — как бы про себя спросил Рен Боз.

— Он шел мертвым около двух миллионов лет через разделяющее обе галактики пространство, — сурово ответил Юний Ант, — пока не нашел убежища на планете звезды Т. Очевидно, эти звездолеты устроены так, что садятся автоматически, несмотря на то, что тысячи тысяч лет никто живой не прикасался к рычагам управления.

— Может быть, они живут долго?

— Но не миллионы лет, это противоречит законам термодинамики, — холодно ответил Юний Ант. — И, несмотря на колоссальные размеры, спиралодиск не мог нести в себе целую планету людей… мыслящих существ. Нет, пока наши галактики не могут еще ни достигнуть друг друга, ни обменяться сообщениями.

— Смогут, — уверенно сказал Рен Боз, распрощался с Юнием Антом и пошел обратно на поле космопорта.»

Здесь Ефремов – писатель уступает место Ефремову – палеонтологу. Особенно – в этом фрагменте цитаты: «— И мы видим сейчас то, что было послано задолго до наступления ледниковой эпохи и возникновения человека на Земле! — Юний Ант заметно смягчился.». 

Как же серьёзно и многовекторно надо будет напрягаться и работать «потомкам из коммунистического завтра», чтобы освоить всю массу знаний, которые скрыты в этом огромном хронологическом отрезке! На этом пути, как доказывает, на мой взгляд, Ефремов, недопустимо отдавать предпочтение ни индивидуализму, ни коллективизму.

В третьем блогопосте пойдёт речь о ещё одной сюжетной линии романа Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». Линии, основа и ценность которой – в «привязанности» к материнской планете человечества.

После того, как была прослежена – от начала и до конца – «внеземная» сюжетная линия, мне очень хотелось поверить, что те (корабельно-инопланетные) неувязки, ошибки и проблемы были случайностями, редчайшими фактами. Хотя бы на Земле. И, открыв первую главу второй сюжетной линии «Эпсилон Тукана» я очень хотел найти сразу и побыстрее подтверждение своей стихийно возникшей вере. 

Не нашёл. С самого начала Ефремов, на мой взгляд, беспощадно вскрывает недостатки теперь уже земной жизни и деятельности людей. Многих людей, занимающих важные и ключевые посты в «пирамиде» управления и власти – в том числе. Он представляет читателю некоего Дара Ветра – заведующего внешними станциями Великого Кольца. 

Честно сказать, я не очень понимал поначалу, чем именно заведует Дар Ветер, ведь по логике вещей Великое Кольцо – разнорасовое объединение, в котором люди «одни из», потому человек, землянин не может заведовать – командовать, руководить всеми внешними станциями Великого Кольца. 

Потом, позже, продолжив чтение, я понял, что этим Иван Ефремов продемонстрировал читателю всю силу своей злой иронии – Дар Ветер оказался слишком слаб, он сумел проработать на должности заведующего внешними станциями Великого Кольца всего лишь шесть лет. И вот – он уже эмоционально выгорел. Ефремов обозначает это выгорание «равнодушие к работе и к жизни». 

Вот цитата: «Шесть лет он выдерживал свою, требовавшую неимоверного напряжения работу, для которой подбирались люди выдающихся способностей, отличавшиеся великолепной памятью и широтой, энциклопедичностью познаний. Когда со зловещим упорством стали повторяться приступы равнодушия к работе и жизни — одного из самых тяжелых заболеваний человека — Эвда Наль, знаменитый психиатр, исследовала его. Испытанный старый способ — музыка грустных аккордов в пронизанной успокоительными волнами комнате голубых снов — не помог. Осталось лишь переменить род деятельности и лечиться физическим трудом там, где нужна была еще повседневная и ежечасная мускульная работа.»