Эксперимент - страница 5

  - Так! - он вдруг резко поднял голову и злобно ухмыльнулся - Ага! Я отучился слепо любить родителей - перестану же слепо любить её! Да, я смог внушить себе ненависть к родне - внушу себе ненависть и к ней. Это будет самый любопытный эксперимент в моей жизни! Да, именно,посмотрим, сумею ли я изменить своё отношение к ней...

   И тут же на свободном листе появился текст: "Я не люблю Арину. Она недалёкая, стоящих мыслей у неё мало, поддерживать разговор она умеет, начинать его - нет. У неё нет предпочтений, нет людей, с которыми ей было бы неприятно общаться, а значит, нет своего мнения и вкуса. Она пошло шутит, она распущенно заигрывает с Дудаковым, она противная, фальшивая, её рассуждения "о высоком" - это ловкий пересказ слов Артёма и Мирослава..."

   Перечитав это раз пять, Эраст почувствовал небольшое облегчение. Теперь образ Арины не преследовал его на каждом шагу, чему измученный Эринеев был несказанно рад. Уже веселее принялся он за чтение.

   Назавтра он отправился гулять, уверенный в том, что Арина своим поведением ему не причинит больше боли. Выходя из дома, он веселился, напевал песенки, а вернулся в два раза мрачнее и угрюмее, чем обычно. Он по-прежнему ревновал Арину к идиоту Дудакову, по-прежнему переживал и грустил, всё тот же вечный вопрос: "Что не так? Почему не я?" - крутился в голове.

  - Ни к чему не привёл мой эксперимент над собой! - с грустью сказал он - Не перестал я её любить. - Эраст повесил голову, тяжело вздохнув. Образ Арины так и стоял перед глазами...

  - Нет, я так не могу! - крикнул Эринеев и стукнул кулаком по столу - Я своего добьюсь! Я её возненавижу! - и снова в исступлении писал о недостатках Арины, об ошибочности любви к ней... Потом в изнеможении опустил голову на стол и затрясся от злобных рыданий.

  - Проклятая! За что она меня мучает? Разве я мало страдал? Ненавижу её! - но вместо ненависти чувствовала Эраст только горечь от расставания и страстное желание вернуть Арину. Это чувство сводило его с ума, и вновь он перебирал в уме все недостатки бывшей девушки... И всё равно любил!

   В таких терзаниях прошла неделя, и Эринеев вдруг заметил, что Арина его интересует всё меньше. Не так раздражает её весёлое щебетание с Дудаковым, не хочется калечить своё тело (Эраст два раза располосовал ножом свой живот до крови), нет желания вернуть Арину... Нет желания её видеть!

   Как только Эраст осознал это, он чуть не заплясал от радости. Эксперимент удался! Он больше не страдает по какой-то невзрачной, ничем не примечательной девушке! Ведь так он может и вовсе избавиться от душевной боли, сумев вовремя внушить себе, что надо.

  - Воистину великий эксперимент! И какой результат, боже, я не страдаю! - то и дело повторял Эринеев. Злобная радость выплеснулась наружу и заставила его захохотать, да так ужасно, что даже родители, забывшие было об его существовании, содрогнулись, услышав этот демонический смех. Отец даже отважился заглянуть к нему в комнату:

  - Ты чего с ума сходишь?

   Отец в старых уродливых домашних штанах, с пивным животом, опухший, неопрятный, неряшливый, вызвал у Эраста чувство непреодолимого отвращения. Эринеев посмотрел на него в упор и твёрдо сказал:

  - Пошёл вон! Видеть тебя не желаю!

  - Ты как разговариваешь?

  - Пошёл! А то по шее надаю! - Эраст схватил какой-то тяжелый предмет и направился к отцу. Ему захотелось во что бы то ни стало раздавить это жалкое, невзрачное, слабоумное существо. Отец, видя его разъярённое лицо, выбежал в гостиную, и запер дверь. Эринеев со злостью стукнул по ней своим тяжелым предметом, оказавшимся куском чугунного котла и тут же бросил его. Но желание уничтожить отца не пропало, напротив, усилилось...

   7

   Эринеев возненавидел Арину. Он ненавидел не то, что она не рядом с ним, а саму её. Манера общения, способная легко меняться в зависимости от собеседника, ранее приводившая Эраста в восторг, теперь только раздражала. Манера одеваться теперь казалась безвкусной и выпендрёжной, равно как и пристрастие к табаку. Эраст был настолько впечатлён такой переменой своего отношения к Арине, что даже рассказал об этом Артёму, который слушал его довольно рассеяно и лишь один раз некстати рассмеялся.