Эллада - страница 12

За кормой остались Киклады, день провели на Делосе, половина пути галера благополучно преодолела. Сияло солнце, квадратный парус наполнял зефир. Анаксимандр и душой и телом стосковался по милой супруге, представлял детей, радующихся заморским подаркам, ребячьи рожицы, с еле сдерживаемой серьёзностью у старшего сына, и расплывающихся в счастливых улыбках у младших. Отчий дом приближался, нетерпение заставляло вглядываться вдаль, расхаживать по палубе.

Галера словно плыла в эфире, небесный купол с редкими пёрышками облаков, бирюзовая гладь с ленивыми волнами соединились, образовав необъятный, наполненный счастьем мир. Сзади, правее курса судна появилось тёмное пятнышко, среди бирюзовой дали выглядевшее чем-то инородным и раздражающее взор, словно соринка в глазу. Пятнышко росло, приобретая геометрические очертания остроконечного судна. Шкипер, что не укрылось от глаз пассажиров, выказывал признаки беспокойства: то и дело подходил к корме, и тревожно вглядывался вдаль, велел гребцам взяться за вёсла, а затем увеличить темп гребли. Посматривая на медленно, но неуклонно приближающееся судно, сделал это ещё не раз. Отвечая на вопросительный взгляд Анаксимандра, процедил сквозь зубы:

— Молись Гермесу, купец. Пираты!

У Анаксимандра ёкнуло и заныло сердце. Ноги сами привели на заднюю палубу. Шкипер держал совет с ближайшим помощником.

— Если взять северней, да помогут нам боги, укроемся на Икарии. Будем идти на Патмос, непременно догонят, — говорил кормчий.

— Знаю. До Икария тоже не дотянуть, они обрежут нам путь. Хорошую позицию заняли, собаки, — возразил шкипер, но всё же прислушался к совету и приказал сменить курс.

Уже все пассажиры почувствовали опасность и толпились у бортов. Сомнений не оставалось, злополучную галеру преследовала пиратская бирема[24]. Узкое двухъярусное судно легко скользило по морской поверхности. Впереди, в дымке проступал спасительный остров. Вселяя надежду, спасение приближалось, но при взгляде назад надежда исчезала. Чёрная бирема неумолимо настигала жертву. Торговое судно не предназначалось для гонок, уже не только гребцы, но и келевст[25] покрылся потом. Гребцы галеры не выдерживали темпа, слаженная работа вёсел нарушилась. Ход судна постепенно замедлялся. Когда пиратский корабль поравнялся с торговым судном, и морские грабители ухватили настигнутую жертву крючьями, на острове хорошо различались деревья, росшие на вершинах утёсов, но спасение стало недостижимым. Анаксимандр заскрипел зубами и замотал от бессилия склонённой головой. Сопротивление было бесполезным. Пираты с обнажёнными мечами валом валили на палубу. Пассажиров, грозя немедленной расправой, согнали к мачте, окружили тесным кольцом. Парус спустили, по приказу вожака пиратов матросы бросили якорь. Команду отделили от пассажиров, предводитель безошибочно определил шкипера и спустился с ним в трюм. Анаксимандр смотрел на белые пушинки облаков, беззаботно несущихся по голубому небу, посматривал на недостижимый теперь остров, прикидывал, смог бы добраться до него вплавь. Сознание отказывалось признать происходящее явью, столь поразителен был переход от безмятежности к полному драматизма исходу плаванья. Пираты занялись добычей, пленников запугали и, уверившись в их полной покорности, охраняли вполглаза. Пираты не успеют опомниться, как он окажется в воде. От одежды освободится, вот башмаки помешают. Анаксимандр прикидывал возможность бегства и словно пребывал в оцепенении, всё же до острова не менее полутора десятков стадий, и вода ещё довольно холодная. Решимость сдерживала надежда на благоразумие разбойников. Не станут же пираты убивать, это не в их правилах. Назначат выкуп, но неужели им мало добра, которое они отнимут у него?

Пока Анаксимандр размышлял, прикидывая «за» и «против», вожак обследовал трюм, поднявшись на палубу, выглядел довольным и весёлым. Оглядев толпу испуганных, жмущихся друг к дружке пассажиров, начал сортировку. У пленников отбирали дорогую одежду, срывали перстни, отвязывали кошели. Окинув насмешливым взглядом жертву, назначал выкуп. Несчастные тут же на палубе на клочках папируса писали письма родным, друзьям. Горемык, не имевших возможности оплатить освобождение, отводили к носу корабля. Дошла очередь и до Анаксимандра. Пират, прищурившись, с подвохом оглядел купца, губы кривились в хитрой усмешке.