Эпоха Морских Королей - страница 8
А ещё в старинных писаниях говорилось, что на этом плато могут быть исполнены желания. Правда, там же было сказано и другое — что цена за их исполнение может оказаться ужасной. Классический старинный сюжет об обезьяней лапе и злом джинне. Но Ма-Алефа-Ака совсем не смутило бы предложение разбогатеть за счёт страховки на гибель своих родных (если бы в марсианском обществе существовали деньги и понятие страховки, разумеется). За свою жизнь он тоже не боялся, поскольку не считал её ценной. Так что его подобные условия сделки вполне устраивали.
Где-то через половину марсианского года такого отдыха он впервые ощутил то, что считал для себя невозможным — мягкое эмпатическое прикосновение. Зов.
Что-то прошло сквозь стенку «сейфа» так легко, будто его не существовало. Что-то приглашало его. Что-то сочувствовало его боли и одиночеству.
Оно было таким же одиноким и брошенным. В течение многих, многих веков. Даже многих марсианских жизней.
Ма-Алефа-Ак потянулся на этот зов со всей страстью ребёнка, никогда не знавшего ласки.
«Где ты?»
«Внизу. Я жду тебя. Иди ко мне. Я могу помочь».
«Уже иду! Дождись меня!»
Он тогда создал телекинетический вихрь и песок полетел во все стороны из растущей на глазах шахты. Он преодолел сотню метров вглубь менее чем за полчаса — так велика была его жажда истосковавшегося в пустыне по чувственной влаге.
С точки зрения Ричарда это было полным безрассудством, близким к самоубийству. Нужно было сначала выяснить, с чем он имеет дело. Но во-первых, ему ли осуждать, безрассудно полезшему в хранилища ФЭВ в Марипозе с одним лёгким вооружением? А во-вторых, как уже упоминалось выше, Алеф не боялся потерять жизнь — а вот выиграть, как ему казалось, мог много…
Оно уже ожидало его там. Человеческий глаз увидел бы только равномерно пульсирующую стену из блестящей чёрной субстанции. Но мультидиапазонное зрение, эхолокация и активное сканирование открыли Алефу гораздо больше.
Это было похоже на огромный репей. Почти километр в размахе шипов, целиком погребённое под сотнями метров песка. Самое странное, что изгой так и не смог определить, живая эта штука или нет. Определённо, она была не просто механизмом или куском камня. В ней скрывалась сила — загадочная грозная сила, что могла дремать много веков, но не была мертва, о нет… она ждала лишь часа для пробуждения.
«Кто ты?» — мысленно спросил Алеф.
Он ощутил резкое и болезненное недовольство, по чёрной плоти пробежала волна пульсации, похожая на судорогу.
«Бессмысленный вопрос. Плохой вопрос. Я — это я. Ты можешь назвать меня множеством слов, но от этого я не стану чем-то другим. Не задавай больше таких вопросов, или я убью тебя».
Изгой поёжился. Сейчас, именно когда он впервые открыл для себя хоть какое-то подобие смысла жизни, умирать что-то расхотелось. Не говоря уж о том, что это было бы глупо.
«Как ты говоришь со мной?»
«Барьер в твоём разуме — от таких, как ты, не от таких, как я».
Алеф помолчал. Затем протянул щупальце и робко коснулся чёрной субстанции. Его тряхнуло, словно током, но ощущение было почему-то довольно приятным.
Теперь контакт был намного полнее. Почти как при слиянии разумов, которое было на этой планете привычной частью супружеской жизни.
Он ощутил одиночество. Века чудовищного одиночества. Это создание в песке было старым. Вернее не так. Древним. «Старение» — это когда что-то портится, а оно не могло испортиться. Оно лишь становилось крепче, словно хорошо выдержанное вино. Крепче и злее.
Оно хотело подняться и лететь. Парить в космосе, кричать, убивать и веселиться. Оно было создано для этого, для радостной оргии разрушения.
«Но ты не можешь?» — сочувственно спросил Алеф, прекрасно понимавший — как это, быть отрезанным от всего, что даёт радость.
«Могу, — тоскливо ответило оно. — Но не имею права».
Пять тысяч марсианских лет назад его спрятали здесь те, кто старше и мудрее, чтобы оно дожидалось своего часа. Неважно сколько. Миллионы лет, если понадобится. Его хозяева и создатели были терпеливы. Они расставили такие закладки по всей Галактике. Чтобы однажды одна из них — всего одна из тысяч — могла взлететь и нанести единственный удар. Но этот удар может решить исход войны. Великой войны, растянувшейся на десятки тысяч световых и обычных лет. Более грандиозной, чем кто-то из марсиан мог вообразить.