«Если», 2001 № 05 - страница 17

Как видите, я много знал. Чертовски много, почти все. Я не знал и не понимал только одного, но самого главного. Я уверовал в свою непогрешимость, в свою неуязвимость и безнаказанность. И меня действительно никто не тронул, не посадил на электрический стул и не повесил. Просто мне продемонстрировали, чего я на самом деле стою, и это оказалось страшнее всего, что я мог вообразить.

Но это было позднее. Сначала была демонстрация в Пунта-Горде — на песчаном пляже, прозванном местными жителями Сковородкой из-за раскаленного песка, который тянется вдоль берега на несколько миль, образуя красивые белые дюны. С того дня, когда первые корабли Сгудона опустились на Землю, прошло почти два года, и черепахи вернулись к берегам Флориды, чтобы откладывать яйца, как делали они из года в год, из века в век. Для них ничего не изменилось. Все так же светило солнце, шуршали листья пальм да рокотал далекий гром — то были летние грозы, которые жаркими и душными ночами прилетали к нам из глубины континента на крыльях северо-западных ветров.

Я и моя съемочная группа тоже были в тот день на пляже, но на этот раз нас интересовали не черепахи. Мы готовились к историческому репортажу о том, как делегация представителей Земли будет предъявлять сгудонцам свои требования. Только подумайте: требования, — и кому?!.. Самим сгудонцам! И я допустил это, хотя и догадывался, чем это может — нет, должно было неминуемо закончиться. Но в те минуты меня куда больше заботило, как отразится то, что я сниму сегодня, на численности моей аудитории. Ни о чем другом я просто не задумывался.

Я знал, что группа сорвиголов похитила у сгудонцев взрывное устройство, чтобы укрепить на одной из опор инопланетного грузового звездолета. По замыслу организаторов акции взрыв должен был показать пришельцам, насколько решительно настроены земляне, но по моему мнению, это был жест отчаяния. Заряд доставил и установил пловец-одиночка (много ли взрывчатки он мог взять с собой?), который и поджег запальный шнур. Никакого металла, никаких электронных средств решено было не применять, чтобы чужаки не обнаружили бомбу раньше времени.

Далекий взрыв прозвучал совсем тихо и как-то безобидно. На моих глазах одна из опор сгудонского корабля подломилась, и массивный корпус неспешно, как в замедленном кино, повалился на мягкое песчаное дно. Ни один сгудонец не погиб. Никто даже не пострадал.

Самая простая технология, которую они использовали на таких отсталых мирах, как наш, надежно защищала их от всего, что способен был изобрести человеческий ум.

Но их визголеты… Боже, как же они выли и ревели! Сначала появились три корабля, потом шесть, потом — еще шесть. Мы-то полагали, что на всей Земле их не наберется больше пяти, и выбрали время нашей демонстрации с таким расчетом, чтобы все они оказались заняты в других местах.

Кроме того, я считал, что мое присутствие — присутствие самого Брайана Гамильтона, землянина, которому сгудонцы доверяли, с которым распивали так полюбившиеся им слабоалкогольные коктейли и который кое-что знал об их частной жизни и разделял их маленькие тайны и секреты — защитит нас всех. Но я ошибся. Около двухсот человек погибли после первого залпа после одной-единственной вспышки ослепительного, яркого света, который тонким лучиком протянулся от каждого визголета к земле и взорвался вихрем раскаленного огня. Смерть, неостановимая и яростная, плясала по белому песку, и песок плавился и горел. Нестерпимый жар обращал ближайших ко мне людей в огненные шары, которые сначала были белыми, потом голубоватыми, потом — оранжево-желтыми и наконец гасли, уносясь к морю клочьями полупрозрачного дыма.

О, Господи!..

В первые секунды я элементарно боялся погибнуть. Потом я испугался, что могу остаться в живых. Я простирал руки к небу и молил о смерти, но сотни людей вокруг меня падали объятые пламенем или испарялись у меня на глазах, а я был по-прежнему цел и невредим.

В конце концов, словно в ответ на мои мольбы, колонна смертоносного света свернула в мою сторону. Она прошла в считанных футах от меня, швырнула на землю, обожгла раскаленным воздухом, но я уцелел. Когда же снова открыл глаза, энергетический луч был уже далеко, и догнать его не было никакой возможности.