«Если», 2003 № 05 - страница 35
Меня пробрал холод.
Мне показалось, что я падаю, проваливаюсь в глубь белой горящей воронки, и сквозь толщу этого света на меня глядят миллиарды глаз. Что я пролетаю под высокими белыми арками, что яркие лучи простреливают темноту над моей головой, и ужас, который я в тот момент испытал, мог сравниться только с захлестнувшим меня благоговением.
Опомнившись, я прошел через гостиную, остановился перед креслом, в котором сидела моя ученица, опустился перед ней на пол:
— Скажи, что ты… говоришь?
Она долго смотрела на меня, будто собираясь с мыслями.
— Т-ы, — сказала она, с усилием складывая губы, будто с трудом вспоминая, как работает язык. — Ни-ие. Пы-анимаеж.
— Что с вами, тан-Лоуренс? — спросил хозяин.
Его собственная, без сканера, способность считывать информацию значительно превосходила мое умение скрывать свои чувства. Мы сидели в его кабинете; я смотрел в красный экран обогревателя, где металась, появляясь и исчезая, огненная бабочка.
— Что такое колбасные обрезки? — спросил я.
Тан-Глостер поднял бровь:
— Как?
— Колбасные обрезки.
— Идиома, — сказал он, подумав. — Устойчивое сочетание… Это тина-Делла брякнула, да?
Я смутился, подумав, что могу подвести мою ученицу излишней откровенностью с ее отчимом.
— Не беспокойтесь, — тан-Глостер хмыкнул. — Это просто забавный, совершенно невинный образ… И с чего вы взяли, что Делла не доверяет мне?
Иногда общение с ним было сущей мукой.
— Что вы, я только…
— Вы нервничаете. Не надо. Учите ее пользоваться функциями этюдника. И учитесь смотреть на мир… если сумеете.
— Вы разрешите мне взять это… рассмотреть повнимательнее? — попросил я.
На этот раз она использовала печать с дополнительным напылением — листы были тяжелые, будто слюдяные.
Она пропела — тонко и, как мне показалось, насмешливо. Прижала язык к верхним зубам, будто собираясь что-то выговорить, но передумала. Просто кивнула.
Поднявшись к себе, я взял плед и устроился с комфортом; прежде в моей комнате можно было жить только в постели, укрывшись с головой и на полную мощность включив одеяло. Теперь, когда в доме стало теплее, я обнаружил, что в моем распоряжении есть и стол, и кресло-качалка, и лампа-поплавок.
Итак, я сел, повесив лампу над левым плечом, укрыл колени пледом и взялся рассматривать последние работы тины-Деллы.
Какой солнечный, какой теплый и светлый день. Какая безмятежная гладь воды; ручей…
Я прикрыл глаза. Солнце дробилось на поверхности воды. Блики прыгали по всей моей темной комнате. В отдалении пели птицы…
Робот-техник в который раз обнаружил неисправный фильтр и заверещал. Нелли так и не исполнила своего обещания и не отключила аудиосигнал у робота.
Я взял следующий рисунок. Иная техника — никаких деталей, смелая игра со светом и тенью, нарочито крупные мазки. По всей видимости, это то самое ущелье, на дне которого находится Медная Аллея. Синеватые тени в изумрудной траве… Два ряда молодых деревьев — кажется, дубы… Или буки?
…Я заснул, уткнувшись лицом в распечатки. Под пение воображаемых птиц.
— Нелли?
Служебное устройство повернуло голову.
Был поздний вечер. Нелли сидела в кухне за монитором; на экране сменяли друг друга настроечные таблицы.
— Что ты делаешь?
— Прохожу тест, — тускло отозвалась Нелли. — Профилактика мозговых расстройств.
— Скажи, пожалуйста… У тины-Деллы были учителя, кроме меня?
— Были, тан-Лоуренс.
Нелли замолчала.
— Ну?
— К сожалению, во время прохождения теста у меня сужено вербальное поле.
— Чему они учили тину-Деллу?
— Один — резьбе по камню. Одна — гимнастике.
— Почему они уехали?
— Они умерли, — сказала Нелли. — Простите, я должна продолжать. Мой день закончен. Тест.
— …Тан-Вуд, обучавший Деллу резьбе по камню, трагически погиб, сорвавшись со скалы. Но это случилось уже после того, как он принял решение прекратить занятия — ему показалось, что Делла уже приобрела все необходимые навыки и должна совершенствоваться самостоятельно… Тина-Джеми, преподавательница гимнастики, отправилась на долгую прогулку, не проверив на герметичность старый изношенный скафандр…
— И это случилось после того, как она решила прекратить занятия с Деллой?!