«Если», 2012 № 09 (235) - страница 18

Вновь утвердившись на ногах, виконт поглядел вокруг новым взглядом. Пахнущий кровью след был отчетливо виден, красноватое свечение тянулось через лес и вело — куда? Прочь от поместья маркиза. Туда ушли негодяи, надругавшиеся над матерью Рафаэля. Этот след неодолимо притягивал, перебивая ускользающий дурной запашок, вытесняя его из сознания, заставляя забыть, забыть… Охотник ринулся по горячему очевидному следу, не подозревая, что бросил другой, гораздо более важный.

Через лес, через луг, через поле, вброд через речку, на лодке по озеру, на чужой лошади по дороге, вновь пешком, затем на крестьянской телеге… Охотник преследовал дичь днем и ночью, без отдыха. Рафаэля вел запах пролитой убийцами крови, его несла огненная магия рода Альтенорао и незаметно подталкивала в спину чужая ловкая рука.

Он настиг изнеможенную дичь в крошечной горной деревушке. Крытые соломой домишки, стадо всполошенных овец, жалобно тявкнувшая собака, прыснувшая в стороны ребятня. Молодухи в черных платках прятались за спинами оробевших мужей; старухи делали корявыми пальцами оберегающие знаки; старики вышли просить пощады… Рафаэль не видел себя и не знал, горит вокруг него Белое Пламя или, наоборот, за спиной вьется рой Черных Искр.

Магия выгнала дичь навстречу охотнику. Они вышли из домика, где укрылись, — обреченные и готовые умереть. Молодые, на вид хлипкие, бледные. Не иначе как горожане. Школяры какие-то, что ли? Или писцы из городской канцелярии? Рафаэлю было все равно. Это — дичь.

— Убей! — вскричал один из них, в красной вышитой безрукавке, с разводами соли под мышками. — Сил больше нет.

— Убей, — вторил ему парень на кривых ногах, обтянутых сапогами из тисненой кожи. — Не могу… Убей, только быстро.

Третий молчал. У него трясся подбородок, взгляд был безумный. Рафаэль подходил к домику, стуча по камням коваными сапогами. Резкий стук отдавался от голого склона горы.

— Убе-ей! — взвыл тот, что был в безрукавке, и повалился на колени, сорвал с головы мятую шляпу.

— Убей! — взвизгнул кривоногий и рухнул рядом, закрыл лицо руками.

Третий стоял и молча трясся.

«Убей!» — толкнуло Рафаэля что-то стороннее, беспощадное. Подойдя, он трижды ударил кинжалом. На опаленных солнцем камнях расцвели кровавые пятна. Охотник добыл свою дичь.

Возвратившись, он не смог объяснить Леону, почему убил всех троих, позабыв наказ привести одного для допроса.

— Что ты натворил? — с тихим отчаянием упрекнул старший брат. — Теперь мы не узнаем, кто их послал.

Рафаэль молчал, чувствуя себя, как сухой мертвый лист. Ни мыслей, ни сил, ни желаний.

Леон отступился. Нет проку в пустых укорах. Он налил в бокал вина, протянул брату:

— Пей. На тебе лица нет, еле жив. Неделю будешь отсыпаться и отъедаться.

— А потом? — Рафаэль взял вино. — Я смогу наконец читать тайные книги? По праву младшего мага семьи?

Леон бросил взгляд за окно, на вечно цветущий парк, смутно белеющий в летних сумерках; поглядел в камин, где резвилось магическое пламя.

— Видишь ли, — заговорил он, взвешивая слова. — Я не могу запретить. Я могу лишь просить: не надо. Ты все равно не успеешь… — Он поправился: — Не научишься ничему дельному. А то, что узнаешь, принесет один вред.

— Почему? — спросил Рафаэль по привычке.

— Я очень боюсь, что ты будешь знать лишнее.

— Ты трус, — отозвался виконт и выплеснул вино из бокала в камин. Пламя погасло.

Леон не стал спорить и уговаривать, он просто унес из «магической» библиотеки с десяток книг. Рафаэль обнаружил на полках пустые места, но что там раньше стояло, вспомнить не мог.

Он побродил среди черных шкафов, набитых фолиантами с потускневшим золотом на корешках, подошел к столу с нефритовым чернильным прибором. На бронзовых крышках двух чернильниц сидели крошечные псы. Единственные собаки в поместье. Помнится, правитель чужого мира толковал о каких-то собаках, с которыми маги Альтенорао могут к нему явиться. Уж не с этими ли?

Рафаэль проверил чернильницы. Сухо, лишь на донце черная труха. Он еще покружил по библиотеке — и вдруг впервые обратил внимание на висящее в простенке зеркало в каменной раме. Знакомый темно-зеленый камень: Рафаэль видел его на кладбище, когда хоронили мать и отца. Из него высечены надгробия рода Альтенорао.