«Если», 2012 № 09 (235) - страница 17

— А почему его убил, понимаешь?

— Нет, — тихо, со стыдом, признался Леон. И, чуть помолчав, продолжил: — Я боюсь, что замешана чужая магия. Более сильная, чем наша. Потому что по собственной воле отец бы не стал убивать. Его заставили. И сам я… когда я его… на меня будто затмение нашло; схватился за кинжал в совершенном безумии. Мы должны выяснить, кто наш враг.

— Хорошо, — сказал Рафаэль. — Я сделаю, как ты говоришь. Если сумею «взять след», — с горькой иронией повторил он слова брата.

— Сумеешь. Ты — младший маг семьи.

— Откуда это видно?

— Отец держал твою долю магии у себя, — сказал граф. — Когда он умер, она освободилась вместе с его собственной. Отцовскую магию, кроме таланта целителя, я забрал себе — полностью, как старший наследник. Но твою магию я не сумел бы взять, даже если б хотел; мог бы лишь связать ее и удерживать, как это делал отец. Тогда бы она тебе не досталась, и ты не сделался бы магом. Так было бы лучше. Но… Пойми: ты должен найти тех людей! Я не могу. Только ты, больше некому. У тебя талант охотника, а я… я просто маг, неплохо обученный, но бесталанный. — Леон подошел и положил руки Рафаэлю на плечи. — Постарайся меня простить. За отца… и за себя самого.

— Как скажешь. Если тебе нужно мое прощение — пожалуйста.

Виконт думал высвободиться, однако Леон не отпустил. Он стоял, низко склонившись, сжимая ему плечи, и беззвучно вздрагивал. С острой неловкостью Рафаэль осознал, что старший брат плачет.

Ибо, отдав Рафаэлю его долю магии, граф Альтенорао подписал ему смертный приговор.

…Виконт приехал верхом на место, где трое в масках остановили карету; восходящее солнце как раз осветило макушки деревьев на краю оврага. Спешился, осмотрел влажную землю. Кровь кучера и служанки смыл прошедший накануне дождь. Рафаэль уже был здесь — в тот день, когда все случилось, с собаками из псарни Контедо-Лэев. Своих собак в поместье Альтенорао не держали, и пришлось обратиться к маркизу. У него были лучшие в округе охотничьи псы, однако они не смогли взять след, а только жалобно скулили, поджимая хвосты.

— Магия, — сказал тогда Элиан, примчавшийся в лес вместе с другом.

Сейчас Рафаэль был один. Старший брат запретил брать с собой Элиана или кого-то из слуг:

— Ты можешь невзначай убить невинного человека. Ты превосходный охотник, но не умеешь обращаться с магией и обуздывать свой талант.

Конечно, Рафаэль не умеет. Благодаря кому, спрашивается?

Заросли стеной подступали к дороге; на дне оврага сердился быстрый ручей. Дорога круто сбегала вниз. Рафаэль огляделся в надежде что-нибудь увидеть: оброненную разбойниками материнскую серьгу, потерянную предводителем пуговицу. Ничего.

С конем в поводу он двинулся в заросли. Влажные листья гладили по щекам, словно прохладные руки. Ни кострища, ни сломанных веток, ни шкурки от съеденного сала. И на мягкой земле с прошлогодней листвой никаких отпечатков.

Где разбойники оставляли коней? Ведь не тащились же в эдакую даль пешком и на крыльях не прилетели…

А если напрямик, отсюда будет недалеко до поместья Контедо-Лэй. Разбойники могли прибыть от маркиза. Чушь! С какой стати? Маркиз хотел выдать дочь за Рафаэля и получил от графа отказ, но это не повод затевать гнусную месть. Однако же Элиан в свое время добыл заклятье, открывшее дверь в «магическую» библиотеку.

Вскинув голову, Рафаэль втянул носом воздух, словно пес, отыскивающий дичь верховым чутьем. Запахи влажного утреннего леса, дух беспокойно переминающегося коня. А вот душный запах крови… острый запах ужаса, боли и ярости… бессилия и унижения… вонь глумливой радости насильника… манящий аромат обещанных денег… Не то, все не то… Вот он — едва уловимый, верткий, ускользающий дурной запашок. След, который выведет к истинному злодею. След, ведущий в поместье Контедо-Лэй!

Рафаэля скрутило от боли, как будто опалив огнем. Магия рода Альтенорао — вернее, ее малая часть, талант, который не мог забрать себе старший брат, — эта магия обрушилась на него со всех сторон и одновременно проснулась внутри. В глазах помутилось, Рафаэль едва не упал. Дико заржал конь, вырвал из рук хозяина повод и поскакал прочь от магической свистопляски.