Если бы мы были птицами - страница 10
— Малфой… — жалобным голоском вдруг позвала Гермиона. — Пожалуйста. Если ты этого не сделаешь, я пропаду здесь… Я погибну…
Чёрт, она не отстанет…
— Я не буду ничего делать и точка! — Малфой хотел подняться и уйти, но она вдруг запрыгнула на его колени и обняла.
Удушающе крепко. И горячо зашептала ему в шею:
— Я знаю, что мы не друзья, и я не нужна тебе… Но я верю, ты хороший человек, ты мне поможешь, Драко… Ты уже один раз помог мне. Всем нам. Я прошу тебя о малом, всего-то надо принести мне волшебную палочку в следующее посещение. Ты скоро выйдешь отсюда, я слышала разговоры медсестёр… Скримджер считает, что ты здоров, но а я здесь навсегда… Я не могу так… Не хочу…
Драко попытался оторвать её от себя.
— Ты с ума сошла? Если я принесу тебе палочку, твой Поттер собственноручно меня и убьёт…
— Гарри… Он… — Грейнджер отклонилась, и её пальцы снова потянулись к шее.
— Что с ним? И хватит уже чесаться! — Драко грубо схватил её за руки и завёл их ей за спину. — Не истери, объясни мне!
Она облизнулась, остановившись взглядом на его губах.
— Гарри… С ним всё хорошо… Я… Он… — слёзы полились из её глаз. — Гарри больше не верит мне. Я уже второй раз в этой клинике. Я жила у него, когда это произошло… Отпусти, я тебе покажу.
Грейнджер сняла свою кофту, затем топик и осталась в одном простом белом лифчике. Малфой заметил, как торчат её соски под тонкой тканью. Но она показывала совсем не это. Он разглядел на её груди, руках множество шрамов, более заметных и объёмных, чем на лице и шее.
— Тем прекрасным летним днём ничего не предвещало беды. Я давала интервью, и журналист спросил о личном… Неважно, о чём. Это так задело меня, что ночью со мной случился сильный приступ. И это после целого месяца лечения! Я не знаю, как это произошло… Не помню. Когда Гарри пришёл в мою комнату, я билась в истерике и рвала на себе кожу… — ведьма расплакалась, громко всхлипывая и глотая последние слова.
Странно было видеть, как она ломалась, сидя на его коленях и сотрясаясь в рыданиях. Гермиона Грейнджер, девушка, которая в представлении Малфоя, что уж там скрывать, всегда была раздражающе сильна волей и остра на язык, плакала как ребёнок. И всё, что он помнил о ней, о её здравомыслии и силе воли, стиралось с каждой её горькой слезинкой. Драко не понимал, почему, но чувствовал боль и разочарование. Лучше бы она ещё раз избила его! Он не знал, что делать с такой Грейнджер, и просто сжал её маленькое трясущееся тело в своих объятиях.
— Не плачь… Не плачь, всё хорошо… Не надо плакать… — приговаривал он, словно она была малышкой, потерявшейся в огромном пустынном мире. — А то мне придётся позвать одну из этих принцесс, больше похожих на драконов, чтобы она влила в тебя ведро успокоительного…
Грейнджер сквозь всхлипы тихо рассмеялась, поливая его плечо тёплыми слезами.
— Поэтому я не могу ни о чём просить Гарри… Я прошу тебя, Малфой… Пожалуйста… — упрямо бормотала она. — Он пережил со мной много приступов, прежде чем обратиться в Мунго. Он не заслужил ещё бóльших хлопот. Он не заслужил…
Драко тяжело вздохнул.
— И что же ты сделаешь? — он не понимал её желания, ведь без магии, которую здесь довольно успешно заглушали, даже волшебная палочка ничем бы ей не помогла.
— Я превращусь в птицу и улечу отсюда… — прошептала она с наивной надеждой.
— И куда ты улетишь? — Малфой слышал, как успокаивалось её дыхание.
— Не знаю, куда-нибудь подальше от этого места…
— От себя не улетишь, Грейнджер…
— Я попытаюсь.
Они помолчали. У Драко так и вертелся на языке вопрос, что же случилось с ней, что именно вызывает её приступы. Но он знал, что не может сейчас спросить об этом. Грейнджер затихла и, кажется, пригрелась в его руках, а он наслаждался запахом её волос и не торопился отпускать. Она была маленькой и тёплой. И в его душе росло чувство, которое он не понимал и не должен быть испытывать по отношению к ней. Когда Гермиона вот так доверчиво льнула к нему, сжимая пальцами пижамную рубашку на его спине, хотелось защищать её. Драко никогда не видел и не знал Грейнджер такую — заплаканную, обнажённую не только физически, но и душевно.