Если бы они могли говорить - страница 4

Аго отошел в сторонку и сел на землю.

— Я больше не буду носить солому… Не хочу, — сказал он. — Все я, все я… А вот не хочу и не буду… Мне и так ничего не дают, обувка и та износилась, а новую не покупают… Хоть бы лапти какие-нибудь… И бьют меня… Чего они от меня хотят, зачем бьют…

Послышался тяжкий вздох, Аго заплакал. Было темно, и Василене пришлось подойти совсем близко: некрасивое лицо Аго скривилось, слезы градом катились у него по щекам. Время от времени он вытирал глаза ладонью и шмыгал носом.

— Эх Аго, Аго, — укоризненно сказала Василена, — и ты туда же… Зачем ты все выдумываешь?.. Никто никогда тебя даже пальцем не тронул.

— Да-а, не тронул… А бай Васил? Разве он не набил меня там, у колодца?

— Так это же было в прошлом году! — воскликнула Василена и уже готова была рассмеяться, но вдруг одна мысль молнией пронзила ее, и она сказала спокойно и рассудительно: — Не плачь, Аго, не надо… Ты ведь всегда меня слушался… И право, Аго, не знаю… свадьбы может и не быть в воскресенье. И потом, до воскресенья еще есть время… Еще много времени… А сейчас вставай, отнесем солому! — закончила она и подошла к носилкам.

Охая и вздыхая, постоянно шмыгая носом, Аго тоже подошел к носилкам и ухватился за один край, а Василена — за другой. В темноте Аго споткнулся и чуть не упал. Это рассмешило его. Он громко захохотал; серебряным голоском ему вторила Василена…

Ночью с севера на юг летели дикие гуси. Они тоскливо-протяжно кричали во мраке. Затем повалил крупный, густой снег, он шел, не переставая, весь следующий день, образовав высокие сугробы. Но потом потеплело; телеги стали оставлять в снегу глубокие колеи, которые быстро наполнялись водой.

Приближалось воскресенье, и в поместье стали готовиться к свадьбе. Хозяева поместья жили постоянно в городе, так что главным тут был Васил; он и устраивал свадьбу. Ко всеобщему удивлению, Аго был весел, много болтал, смешил всех глупыми побасенками. И только когда на лицо Василены набросили красную вуаль, и она опустила глаза, разом перестав смеяться, Аго тоже притих. Он все крутился подле нее, глядя, как ее готовят к предстоящему торжеству. Улучив удобный момент, Василена шепнула ему:

— Прощай: Аго, я уезжаю…

Все уже было готово, ждали только приезда жениха. В подвенечном платье, под фатой, Василена вышла на середину комнаты. Подружки запели. Галунка бегала туда-сюда, глаза ее, полные радостных слез, сияли. Васил все поглядывал на часы. В комнату вошел Аго. В последние два часа его никто не видел, и за это время он где-то успел напиться. За ним шли двое парней и тихонько посмеивались.

— Раз хозяина нет, значит, я тут хозяин! — кричал Аго, нисколько не стесняясь Васила. — Я требую, чтобы меня слушались! Меня нужно спросить…

— О чем, Аго? — насмешливо бросил один из парней.

— На кой они нам сдались те сельские простаки… Не желаю видеть таких сватов…

— Но ведь они приедут, чтоб невесту забрать, Аго!

— Забрать? Я им заберу! Ну-ка, гляди, гляди! — Он приподнял полу армяка и показал большой нож, заткнутый за пояс.

Васил посмотрел на него с веселым недоумением. Он ничего не сказал Аго, но было видно, что слова его заставили Васила задуматься. И в тот же миг кто-то прокричал:

— Едут, едут! Вон там, на холме, телеги.

Васил встал и подошел к Аго.

— Пойдем со мной, — спокойно сказал он. — Нужно, чтобы ты мне помог.

Он повернулся и вышел, за ним поплелся Аго. Во дворе Васил поднял с земли веревку и сунул ее батраку:

— Возьми, пригодится…

Они вышли со двора, прошли через сад и остановились перед сараем. В глубине его было темно, крышу подпирала толстая балка. Васил взял веревку из рук Аго.

— Протяни руки, Аго, — сказал он, улыбаясь.

Аго подумал, что Васил шутит, но так как соображал он в эту минуту туго, то не стал сопротивляться. Васил завел ему руки назад и стянул их веревкой. Потом притянул Аго к балке и стал его привязывать.

— Бай Васил… что это ты делаешь? — бормотал Аго, все еще думая, что Васил решил сыграть с ним веселую шутку.

Но, почувствовав себя привязанным к балке, Аго рассвирепел. Кровь бросилась ему в лицо.

— А ты что думал, что я позволю тебе срамить меня перед всем честным народом? — ответил Васил, направляясь к выходу.