Если родится сын - страница 4

После ухода Полины Андрей несколько раз принимался пить чай, доел сухарики и все, что ему принесли из столовой. И ближе к вечеру, перед ужином, с удовлетворением почувствовал, что выздоровел окончательно. Жар, видимо, прошел. И весь он стал как лед холодный и безжизненный. И ужасно хотелось есть. Андрей поставил градусник и через десять минут получил подтверждение: светлый столбик ртути красное деление не пересек. Это очень хорошо, теперь надо только успокоиться и отдохнуть как следует. И, конечно, поесть более калорийной пищи, а не санаторных выжимок, предлагаемых по первой диете.

На другой день, махнув рукой на все процедуры. Андрей с утра сходил на рынок, в кулинарию и магазины, где накупил всего, что только вздумалось, а перед тем как пойти обедать, поел понемногу чего хотелось. «Мы еще себя покажем!» — хорохорился он. И весь следующий день ел за двоих: ему не терпелось быстрее стать сильным, вновь чувствовать себя настоящим, матерым мужиком, как это было в прошлое воскресенье.

После той удивительной близости с Полиной воображение Андрея то и дело рисовало ее полуоткрытый рот и терпкие, слегка припухшие губы, ее горячее, гибкое тело, и ему хотелось быстрее ощутить все снова. Однако обстоятельства были не в их пользу: у Полины возникли какие-то проблемы — встретиться не удалось.

Андрей хорошо отоспался, набрался сил и, воспрянув духом, два дня работал, не поднимая головы от стола, и радовался, что никто ему не мешал. И только на третий день, после кино, которое по плану показывали отдыхающим, к нему, и опять не одна, а с подругой пришла Полина. Поначалу он был даже несколько недоволен неожиданным их вторжением — оторвали от дела. Но потом, поглядев на присевшую рядом с ним Полину, на ее нежную шею с родинкой, нечаянно прикоснувшись к ее округло полной коленке, когда поднимал выроненный им ключ с пола, успокоился, а немного погодя даже обрадовался их появлению и подумал, что было бы совсем неплохо, если бы подруга не задержалась долго. Вскоре она и в самом деле, выпив чашку кофе, ушла, но едва успела закрыться за ней дверь, как засобиралась и Полина.

— А кто мне новость обещал рассказать? — удивленный ее сборами, спросил Андрей.

— Ее придется еще немного подождать. Дня три-четыре. Может, побольше.

— Новость я согласен подождать сколько потребуется. Но этого, — Андрей показал на кровать, — ждать не могу. — И с этими словами он обнял Полину и повалил ее на кровать головой между подушек.

Она отдалась ему охотно и страстно, а потом, сходив в ванную, быстро привела себя в порядок и снова заторопилась уходить.

— Останься, Полиночка! Ну прошу тебя! — Андрей прижал ее руки к своей груди. — Чувствуешь, как бьется сердце? Словно у молодого. Тебе-то, милая, куда торопиться? Что за неотложные дела?

Андрей обнял ее, поцеловал в щеку, потом в губы, но она не поддавалась на его уговоры и, вся точно от испуга съежившись и подобравшись, отстранив его от себя, пояснила:

— Я бы с удовольствием осталась, но сегодня не могу. Дежурный врач — такая добропорядочность, словно мы не взрослые люди, а дети, которых ему поручили опекать. У него правило: всегда собирать нас после обхода, чтобы подвести итоги, обсудить обстановку. Любит это — страх как! А потом чай пьем. Все вместе. Под его началом. Он строгий у нас. И даже требует, чтобы докладывали ему, кто и куда уходит.

— Молодец он у вас, — согласился Андрей. — Таких, как ты, и в самом деле опасно без присмотра оставлять. Я с ним согласен. Ну раз нельзя, так нельзя. А завтра придешь?

— Не обещаю. Мне готовиться к зачету надо. И в библиотеку ехать. У меня, по правде сказать, столько дел, что голова кругом идет.

— Когда же?

— Не знаю.

— Почему? — Андрей пристально посмотрел ей в глаза и обиженно принялся убирать со стола тарелки с закуской, без прежней осторожности сильно хлопая дверцей холодильника.

Полина молча сделала несколько шагов к двери, обходя стоящее посередине комнаты кресло с брошенным на его спинку полотенцем.

У Андрея екнуло сердце, отчего-то стало страшно грустно и сиротливо. Желая задержать Полину еще хоть на несколько минут, он рванулся за нею следом, зацепил ногой столик, отчего загромыхали, падая и разбиваясь, тарелки, стаканы. Словно оправдывая свою неуклюжесть, Андрей сказал: