Если ты полюбишь… - страница 22

Гейбриел стоял в дверях, держа в руке настольную лампу. Чтобы прикрыть наготу, он набросил на себя простыню, из-под которой виднелись его стройные мускулистые ноги. Яркий свет заставил Энн на секунду зажмуриться, а кота — выпустить ногу хозяйки дома и шмыгнуть в гостиную.

— Чему я обязан столь неожиданным визитом? — изысканно вежливым тоном спросил Гейбриел, окинув, однако, Энн довольно недвусмысленным взглядом.

И действительно, как объяснить, что привело молодую женщину ночью к двери спящего мужчины?

— Я… я… не хотела вас разбудить, — запинаясь, пролепетала Энн, почувствовав, как кровь бросилась ей в лицо.

Гейбриел отступил в глубь комнаты и опустился на тахту. Правая бровь его удивленно поползла наверх. Несколько секунд он молчал. Потом поднял глаза на Энн и похлопал ладонью по матрацу, совершенно определенно приглашая девушку сесть рядом с ним.

Энн продолжала неподвижно стоять посреди коридора. В ней закипало негодование. Неужели она дала повод этому человеку подумать, что…

— Знаете, Гейбриел, я могу найти для себя куда более приятное времяпрепровождение, чем…

— А почему бы мне и не помочь вам заполнить это самое время? Или вы считаете меня недостойным партнером?

Как накануне в ресторане, они не моргая уставились друг на друга, словно готовящиеся к схватке боксеры. Атмосфера накалялась. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не золотой луч вдруг выглянувшего из-за горизонта солнца. Он скользнул сквозь оконное стекло и наполнил всю комнату радостным светом занимавшегося утра.

Гейбриел, как бы опомнившись, глубоко вздохнул и спросил почти совсем спокойным голосом:

— Вы мне так и не ответили, Энн, что привело вас сюда в такую рань? Согласитесь, для задушевной утренней беседы мы не совсем пристойно одеты. Во всяком случае, кое-кто из нас…

Энн чуть ли не до слез устыдилась своих предположений. И как ей только пришли в голову такие скверные мысли о Гейбриеле?! Нет, миссис Фидерстоун переоценила ее: в качестве беспристрастного судьи надо было подобрать кого-нибудь другого! Словно боясь, что Хантер прочтет эти мысли, Энн с кислым видом сухо проговорила:

— Я понимаю, что для вас это рано. Но коту понадобилось прогуляться, и мне пришлось встать, чтобы его выпустить. Кофе будет готов через десять минут. Конечно, если вы по утрам предпочитаете кофе…

— О-о, похоже, вы встали с левой ноги! Энн резко повернулась, торопясь поскорее уйти. Но ее остановил по-прежнему язвительный голос Гейбриела:

— Куда же вы? Мы ведь только-только начали знакомиться!

Нельзя оставлять за ним последнее слово, промелькнуло в голове Энн. Надо ответить ему твердо и уверенно. Иначе этим насмешкам и издевательствам не будет конца.

Между тем он уже надел рубашку и принялся натягивать брюки. Присутствие Энн, видимо, совсем не смущало Хантера. И это лишило ее самообладания.

Не придумав ничего достойного в ответ, Энн резко захлопнула дверь. Громко щелкнул замок. Но тут же ее стали мучить угрызения совести. Боже мой, подумала она, как все глупо и грубо получилось! Теперь он разозлится. Осторожно нажав на ручку, девушка тихонько приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

Черта с два! Гейбриел и не думал злиться. Он стоял у зеркала и старательно причесывал шевелюру. Дверь предательски скрипнула, и Хантер обернулся. Энн отпрянула, но было уже поздно: Гейбриел увидел ее через щелку, подмигнул левым глазом и, нахально показав язык, Расхохотался.

Нет, каков нахал! Он и не чувствует себя обиженным! Она для него просто не существует! Ну ладно! Хорошо смеется тот, кто смеется последним… В конце концов, разве не от нее зависит, получит Хантер наследство миссис Фидерстоун или нет? Да она такое о нем напишет!.. Посмотрим тогда, кто кому покажет язык!

Мысль о мщении была сладка. Энн, гордо подняв голову, направилась на кухню. Поставив на плиту кофейник, она с таким остервенением принялась резать бекон, будто кромсала ненавистного Гейбриела Хантера. Теперь оставалось приготовить яичницу. Энн вынула из духовки сковороду, поставила ее на плиту и бросила туда кусочки бекона. Скоро кусочки начали подрумяниваться. Энн разбила четыре яйца и вылила их на сковородку. Сзади раздалось голодное мяуканье. Не узнать голос Маклейша было невозможно. Энн обернулась. Его превосходительство господин кот, весь обсыпанный неведомо откуда взявшимися опилками, влетел в кухню, привлеченный вкусным запахом, и уселся у двери. Однако он вовсе не собирался мирно ждать, пока его накормят. Хвост его метался из стороны в сторону, как у разъяренного тигра. Не было никаких сомнений в том, что через мгновение он прыгнет на полку, где красовался фарфоровый сервиз — гордость Энн.