Этика Нового Завета - страница 49

Рассматривая ситуацию в свете Кесарии Филипповой, мы видим: Марк искусно сплел повествование таким образом, чтобы обрести герменевтический контроль над преданиями об Иисусе как о чудотворце. Те, кто видят в Иисусе носителя силы - сверхъестественной или политической, - Его не поняли. Правильно понять Его можно только как Сына Человеческого, который отказался от власти, чтобы страдать и умереть. Крест становится контрольным символом для интерпретации личности Иисуса. Поэтому вопрос «А вы за кого Меня почитаете?» обретает окончательный ответ в исповедании: «Истинно этот человек был Сын Божий», - исповедании, которое может быть правильно произнесено только у подножия креста.

В ходе рассказа мы узнаем, что крест не только важен для личности Иисуса - таинственным образом он нужен и другим людям. Хотя Марк не пытается подробно объяснить, каким образом смерть Иисусова спасает Его учеников, об искупительном ее характере сообщается в двух отрывках, находящихся в важных местах повествования. В 10:45 Иисус говорит: «Сын Человеческий пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы самому послужить и отдать свою жизнь как выкуп за многих». Позднее, во время последней трапезы с учениками, предвидя свою приближающуюся смерть, Иисус совершает пророческий символический акт. Он дает ученикам хлеб и вино, поясняя: «Возьмите, это - Мое тело» и «Это - Моя кровь завета, за многих изливаемая» (14:22-24). Здесь смерть Иисусова осмысляется как жертва, запечатывающая завет с Богом ради «многих». Лаконичное речение в 10:45 также содержит аллюзию на образ Страдающего Раба из Книги Исайи (Ис 52:13-53:12), который стал «жертвой за грех» и понес на себе беззаконие многих...[18] Располагая столь значимыми в богословском плане повествовательными ключами, мы не можем не читать марковский развернутый рассказ о Страстях как рассказ о предложенной Иисусом жертве, об отдаче Им собственной жизни ради народа Божьего.

Говоря об искупительном характере Иисусовой смерти, Марк подчеркивает ее роль как образца, которому должны следовать ученики Иисуса. Мы уже отмечали неожиданный и устрашающий ответ Иисуса на исповедание Петра в Кесарии Филипповой: призыв к ученичеству - это всегда призыв взять свой крест. Для Марка данная тема столь важна, что он развивает ее в старательно сконструированном центральном разделе Евангелия. Этот раздел (8:2710:45) структурирован вокруг трех предсказаний о Страстях (8:31; 9:31; 10:32-34) и обрамлен двумя рассказами об исцелении слепых (8:22-26; 10:46-52). Иисус здесь решает педагогическую задачу: старается изменить представления учеников о Его и об их миссии.

Каждое из предсказаний о Страстях рождает одинаковую последовательность событий. Сначала реакция учеников демонстрирует их сопротивление или неспособность понять. Затем Иисус дает корректирующее учение, в центре которого - призыв к страданию и ученичеству. Эти последовательности, составляющие композиционный костяк Мк 8:27-10:45, можно схематично представить следующим образом:

О первой из этих последовательностей мы уже говорили, сделав упор на ее христологический смысл. Третья последовательность, к которой мы сейчас и обратимся, содержит самое подробное предсказание о страдании Иисуса и самый развернутый комментарий относительно связи между Его судьбой и призванием Его учеников.

Видимо, желая через шок заставить учеников быть внимательными, Иисус ярко описывает предстоящее Ему страдание: «Будут над Ним глумиться, плевать на Него, бичевать, и убьют» (10:34). Сразу после Его слов к Нему подходят братья Иаков и Иоанн с просьбой, по которой может показаться, что они вообще не слушали: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей» (10:37). Иисус, пораженный их беспардонностью, отвечает: «Вы не знаете, чего просите. Можете ли вы пить чашу, которую Я пью [ср. 14:36], и креститься крещением, которым Я крещусь?» С простодушной бравадой они отвечают: «Можем». Иисус, знающий, что они, когда наступит решающий момент, «соблазнятся» и убегут (14:27, 50), объясняет им, используя образ чаши и крещения: страдание с Ним они пройдут, но никаких гарантий особой чести быть не может (это решать только Богу!). (В протестантских церквах часто поют гимн «Можете ли вы?» Гимн пересказывает эту историю, и можно только поражаться его неспособности понять ее горькую иронию. Фактически община призывается присоединиться к Иакову и Иоанну в восторгах по поводу собственных возможностей: «Господи, мы можем!»)