Этика Нового Завета - страница 54

«Что позволено делать в субботу: добро или зло? спасти жизнь или погубить?» Но они молчали. Он гневно оглядел их, скорбя об их жестокосердии, и сказал человеку: «Протяни руку». Тот протянул - и стала рука его здорова. Фарисеи ушли и тут же стали вместе с иродианами думать, как расправиться с Иисусом (3:4-6).

Это первый намек в Евангелии от Марка на жестокую смерть Иисуса. Она изображается как результат столкновения между новым милостивым божественным устройством и жестокосердием тех, кто заперт в старом устройстве[27].

Третье. В межвременье община Иисусовых учеников должна исполнять свое призвание к ученичеству в страдании без непосредственного присутствия Господа. Иисус дает пример ученикам и оставляет общину следовать Ему, ожидая эсхатологического завершения. В отличие от Матфея и Иоанна, Марк не дает утешительных обетовании о присутствии Иисуса с общиной. «Он воскрес, Его нет здесь». Ученики утешатся, когда Сын Человеческий явится во славе, а пока они должны взять свой крест и идти за Иисусом.

Если при описании марковской этики мы должны учитывать повествовательный «мир» Марка в целом, то как евангелист определяет контекст нравственного действия? На этот счет я могу высказать следующие соображения.

Первое. Бог буквально врывается в этот мир. Начиная от того момента, когда небеса разрываются (schizomenous) при крещении Иисуса, до того момента, когда разрывается (eshisthe) надвое храмовая завеса при смерти Иисуса, это - рассказ о великом вторжении Бога в тварное устройство. Евангелие от Марка дает ответ на вопль Исайи:

Призри с небес и посмотри

из жилища святыни Твоей и славы Твоей

Где ревность Твоя и могущество Твое?

Благоутробие Твое и милость Твоя?

Они удержаны от меня.

Только Ты - Отец наш;

ибо Авраам не узнает нас,

и Израиль не признает нас своими;

Ты, Господи, Отец наш,

от века имя Твое: «Искупитель наш».

Для чего, Господи, Ты попустил нам совратиться с путей Твоих,

ожесточиться сердцу нашему, чтобы не бояться Тебя?

Обратись ради рабов Твоих, ради колен наследия Твоего.

Короткое время владел им святой народ Твой;

Но наши враги попрали святилище Твое.

Мы сделались такими, над которыми Ты как бы никогда не владычествовал

и над которыми не именовалось имя Твое.

О, если бы Ты расторг небеса и сошел!

Горы растаяли бы от лица Твоего,

как от плавящего огня,

как от кипятящего воду,

чтобы имя Твое сделать известным врагам Твоим;

от лица Твоего содрогнулись бы народы!

Когда Ты совершал страшные дела, нами неожиданные,

и нисходил, - горы таяли от лица Твоего.

Ибо от века не слыхали,

Не внимали ухом,

И никакой глаз не видал другого Бога, кроме Тебя,

Который делает для тех, кто ждет Его

(Ис 63:15-64:4).

Явление Царства Божьего в Иисусе разрушает статус-кво, как молодое вино прорывает старые мехи. Развенчиваются иллюзии стабильности и авторитета - авторитета римских властей (12:1317) и еврейского религиозного истеблишмента (11:27-12:12). Историю нельзя рассматривать как замкнутую систему имманентных причин и следствий; внезапное божественное вмешательство разрывает кажущиеся исторические закономерности, и человеческая жизнь обнажается перед Богом. Крики бесов - несомненный знак потрясения в устройстве мира: «Что Тебе до нас, Иисус из Назарета? Ты пришел погубить нас?» (1:24). Ответ утвердительный: да, в явлении Иисуса Бог развернул решающую кампанию против сил зла, угнетающих род людской[28]. Эта кампания ведется по таинственному замыслу, который никто не предвидел, и увенчивается крестом.

Второе. Из-за космического конфликта время сжалось. «Исполнилось время» (peplerotai ho kairos; 1:15); все пророчества указывают на нынешнее время, и вся человеческая история зависит от этого момента. Поэтому все свершается быстро, и присутствует острое чувство неотложности. Стремительность марковского повествования прекрасно передается в начальных сценах этого Евангелия. Только в одной 1-й главе не менее 11 раз используется слово «тотчас» (euthys). И это не неуклюжий способ связать разрозненные перикопы, а описание быстроты, с которой развивается апокалиптическая кампания. Мы словно смотрим слайды, сменяющие друг друга столь быстро, что детали проходят мимо внимания, - воспринимается лишь общий ход событий с полным ощущением вовлеченности в них. У марковского Иисуса нет времени на неспешные рассказы о полевых лилиях. Евангелие окунает нас в гущу космического конфликта. И если мы хотим поспеть за рассказом, то должны спешить.