Этика Нового Завета - страница 68

Израилю. Писание - не сборник предсказаний будущего, а книга обетовании богоизбранному народу. Эти обетования были осуществлены в служении, смерти и воскресении Иисуса, а также в последующем опыте Церкви. Промысел Божий, о котором они говорят, может исполниться только через спасение Богом своего народа. И хвалебный гимн Марии («Величит душа моя Господа...»; 1:47-55) возвещает, что спасение уже становится реальностью через ребенка, которого она носит во чреве.

Он поддержал Израиля, раба Своего,

в память о милости -

как Он сказал отцам нашим, -

милости к Аврааму и семени его вовек (Лк 1:54-55).

Повторяющийся акцент на обетовании и исполнении - один из отличительных и основополагающих мотивов Луки - Деяний. И мы не поймем этику евангелиста, если не будем рассматривать ее в контексте его представлений о народе Божьем как носителе исполнившихся обетовании.

Как же Лука соотносит рассказ о жизни Иисуса с нормами для Церкви? Чтобы ответить на этот вопрос, мы рассмотрим сначала образ Иисуса, затем - образ общины, живущей в Духе, и, наконец, - влияние эсхатологии Луки на его этику. Проанализировав эти темы, мы попытаемся подвести итог: как повествовательный мир Луки обеспечивает контекст для нравственного суждения и действия.

Как мы уже видели, у каждого евангелиста концепция общинной этики тесно связана с образом Иисуса. Поэтому, чтобы попять этику Луки, нужно понять его христологию. Однако у Луки нет систематической христологии. Довольно эклектическим образом он собрал ряд христологических традиций.

В отличие от более позднего христианского богословия, Лука не стремится делать онтологические утверждения относительно личности Иисуса. Ему вообще чужда мысль, что можно разграничить дела Иисуса и Его личность, а затем обсуждать последнюю в субстанциалистских категориях. В отличие от Иоанна, Лука не учит о предсуществовании Христа. Он не разделяет убеждения Матфея и Иоанна, что воскресший Иисус пребывает в Церкви, - у Луки эту роль играет Святой Дух, изливающийся на Церковь. Христология третьего евангелиста функциональна: Иисус осмысливается в категориях того, что Он сделал, той роли, которую Он сыграл в божественном замысле о спасении мира. Вот почему Лука обычно не прямо цитирует Писание, а прибегает к аллюзиям: он не пытается доказать, что Иисус, скажем, Раб Господень, предсказанный Исайей. Речь о другом: Иисус исполняет божественное обетование Израилю, принося избавление, которое прообразовывал Раб Господень.

Лука использует целый ряд христологических образов. Мы остановимся лишь на трех из наиболее важных: Раб, облеченный Духом; пророк, подобный Моисею; праведный мученик. Все они принципиальны для понимания того, как Лука смотрит на призвание Церкви.

(А) Раб, облеченный Духом. У Луки Иисус сразу после искушения в пустыне возвращается «в силе Духа» в Галилею и приходит в субботу в назаретскую синагогу. Здесь евангелист несколько меняет марковскую композицию. Согласно Марку, Иисус посетил синагогу в своем родном городе лишь после многих исцелений, споров и поучений. Лука же передвигает эпизод в самое начало публичного служения Иисуса и делает его программным утверждением[8]. И если Марк ограничивается замечанием, что «[Иисус] начал учить в синагоге», то Лука подробно описывает, чему именно Иисус учил. Учение Иисуса - не больше, не меньше, как публичное объявление о своем мессианском призвании.

И пришел Он в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал, чтобы читать. И подали Ему свиток пророка Исайи. Он развернул свиток и нашел место, где было написано: «Дух Господа на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим. Он послал Меня возвестить пленным освобождение и слепым прозрение, отпустить угнетенных на свободу, возвестить год милости Господней»[9].

Свернув свиток, Он отдал его служителю и сел. Глаза всех в синагоге были устремлены на Него. Тогда Он начал говорить им: «Сегодня это Писание исполнилось перед вами» (Лк 4:16-21).

Сначала слушатели считают речи Иисуса приятными (4:22) и реагируют на них благосклонно. Но затем дело принимает плохой оборот, когда Иисус, ссылаясь на рассказы о пророках Илии и Елисее, говорит, что Божья милость не ограничена израильтянами (4:25-27). Тогда люди приходят в ярость и пытаются сбросить Его с обрыва, но Ему удается уйти (4:28-30).