Этнопсихология народов бывшей Тартарии - страница 3

Из средневековых исследователей, которые остави­ли серьёзный след в становлении этнопсихологии как на­уки, необходимо назвать Марко Поло, Фернандо Магел­лана, Васко да Гаму, Христофора Колумба и, конечно же, конкистадоров, таких, как Кортес, Писарро, Диего де Лан­да, Америго Веспуччи, а также русского землепроходца Афанасия Никитина и китайского путешественника Чжан Цяня. Все вышеназванные хронисты были мореплавате­лями, завоевателями и землепроходцами. И их труды изо­билуют описанием психологии тех народов, по землям которых проходили маршруты завоеваний или исследо­вательских экспедиций.

Надо отметить, что немалый вклад в становление ми­ровой этнопсихологии внесли работы замечательных русских исследователей. В настоящее время российская историческая наука занимается изучением древних нов­городских летописей, которые описывают быт, поведение и культуру народа коми, великой перми, а также угров

и самояди — предков современных хантов, манси и нен­цев. Во времена присоединения русским государством Си­бири и Дальнего Востока эти летописи внесли немалый вклад в общение русских первопроходцев с местным на­селением. Они явились первыми учебными пособиями по этнопсихологии жителей «землицы закаменной».

В более позднее время, в восемнадцатом и девятнад­цатом столетии, этнографией и психологией сибирских народов, а позднее — народов Аляски, Алеутских остро­вов и Калифорнии, занималась Российская Академия наук, а с середины девятнадцатого века — Российское геогра­фическое общество. В девятнадцатом веке замечательные статьи по этнопсихологии были написаны М.А. Шелиховым, П.П. Семёновым-Тян-Шанским, великим Н.М. Пржевальским, С.П. Крашенинниковым. В.И. Иохельсоном, в начале двадцатого столетия — путешественником и ис­следователем Уссурийского края В.К. Арсеньевым и гор­достью Российской науки — академиком А.П. Окладни­ковым.

В настоящей работе по освещению психологии коренных народов Сибири и Дальнего Востока автор будет не раз ссылаться на вышеуказанных исследователей и на печат­ные статьи более поздних, советских, авторов.

да

да

Ж

да

да

да

да

да

ГЛАВА 1.

ЭТНОПСИХОЛОГИЯ

КАК НАУКА

Издревле путешественниками, завоевателями и иссле­дователями замечено, что каждый народ, как и отдельный человек, имеет своё, только ему присущее строение пси­хики, и вся его жизнь подчинена тому видению окружаю­щего мира, какое позволяют рамки его миропонимания.

Поэтому есть народы, с точки зрения исследователей, «мягкие и спокойные» и есть народы мстительные и агрес­сивные. Есть этносы, в большинстве своём склонные к во­ровству (тувинцы, монголы), но есть племена и народно­сти, которые и в наше сложное время не знают, что значит присвоить что-то чужое, даже если это явно брошенное и ненужное.

По образному выражению Семёнова-Тян-Шанского, «каждый народ имеет своё лицо». Это значит, что у каж­дого этноса своё миропонимание и только ему присущее отношение к очень, казалось бы, простым жизненным во­просам.

Вот и русские землепроходцы, казаки, промышленники и исследователи, чтобы легко контактировать с сибир­скими народами и управлять ситуацией, глубоко изучали поведение и мировоззрение не ТОЛЬКО целых этносов, но и психологическое внутри этноса — психологию родов.

Во времена присоединения Сибири к Российскому госу­дарству это было необходимо. В качестве примера можно привести успех у местного тюркоязычного и угроязычного населения русского казака Ермака Тимофеевича. До сих пор этого человека на берегах Тобола, Туры, Тавды, Ирты­ша и даже на берегах Средней Оби почитают как свято­го. И даже несмотря на то, что русский воевода являлся завоевателем. Он уничтожил государственность Искер- ского ханства, подчинил и тюрков, и их союзников, угров, и вдруг такое тёплое отношение к пришельцу?

Предания и сибирских татар, и хантов в один голос повествуют о том, что Ермак Тимофеевич как правитель был лучше бухарского ставленника - Кучума. Он пони­мал местное население, шёл ему навстречу, всегда был на стороне обиженных и обездоленных. Безусловно, без хорошего знания психологии местного населения русско­му казаку не удалась бы и половина его свершений.