Это мой ребенок - страница 34

— Проголодалась? — спросил он. И я почему-то острее почувствовала голод. Прошла в комнату и решительно направилась к холодильнику. Пусть я этого и не ощущаю, но всё же это мой дом. — Ты ж никогда раньше не ела на ночь. Фигуру берегла, — насмешливо бросил мужчина.

— Да? — я растерялась и пожала плечами. — Может быть.

— И бутерброды тоже не употребляла, — Макс откусил от своего, наблюдая за моими движениями. В синих глазах было нечто холодное и уверенное. Такой взгляд может заморозить воду. Да что такое между нами произошло? Его близость и непонятное поведение лишь подстёгивали воображение…

Стараясь казаться безразличной, я протянула руку и взяла с тарелки бутерброд. Ноздри защекотал аппетитный аромат.

— Есть горчица?

Макс подошёл ближе, и моё сердце забилось в два раза быстрее. В ногах появилась непонятная слабость, пришлось опереться на стол.

— Как интересно, — он взял с полки тюбик и выжал из него на мой бутерброд нечто вроде розочки. — И её ты тоже терпеть не можешь. Горчица и кетчуп всегда были твоими злейшими врагами. Хочешь, я твоего любимого хамончика нарежу?

— Спасибо, не сейчас! — я испуганно замотала головой, пытаясь вспомнить, что это такое.

Недолго думая, я вонзила зубы в кусок хлеба с салями и сыром. Лучше не думать о близости этого мужчины… Не замечать, что он рядом, пока не вернётся память. Тем более что мы вроде как кошка с собакой.

— Аппетит, в отличие от памяти, у тебя отменный. И это радует! — В каждом слове мне явственно слышалась издёвка.

А Макс отвернулся, словно внезапно потеряв ко мне интерес. Подошёл к окну, поиграл пальцем с жалюзи.

Бутерброд быстро таял во рту. Казалось, в жизни я не пробовала такой вкуснятины.

— Кто это приготовил? Пальчики оближешь! — Мне в самом деле ужасно нравилось то, что я ела. Но лицо мужчины почему-то брезгливо скривилось:

— Тьфу, Вика, ты серьёзно думаешь, я поверил в твою амнезию?

— Можешь верить или не верить, смеяться или плакать, — пробубнила я с набитым ртом.

— Надеюсь, отец быстро уснул и не слышал твоей болтовни о потере памяти.

Опять он за своё! Нравится меня провоцировать? Макс просто невыносим!

С каменным лицом я взяла с тарелки второй бутерброд и принялась уминать его за обе щеки. Непонятно, откуда взялся такой зверский аппетит. Скорее всего, от нервов…

— Признайся, Викки, — голос Макса стал обманчиво мягким. — Твой рокер оказался сплошным разочарованием? Может, не смог тебя удовлетворить…

Хлебный мякиш комом встал в горле, так что я едва не поперхнулась. Щёки густо и горячо залил румянец, но в этот момент на кухне появился Алексей. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — он в бешенстве. Тёмные глаза метали молнии.

Сейчас кому-то не поздоровится… А именно — Максу.

— Давай проясним ситуацию, а? Думаешь, ты самый крутой? Можешь учить нас всех жизни, а сам весь такой из себя идеальный? Да если бы не я, Вика до сих пор бы лежала бы в больнице, так ничего о себе и не зная. Не веришь ей — спроси лечащего врача. И хватит уже этих дебильных наездов, оставь сестру в покое!

Макс скрестил руки на груди:

— Ты всегда во всём потакал этой избалованной девчонке и сейчас продолжаешь. Ей хочется жалости…

— Жалости?! — я схватила тюбик с горчицей, намереваясь сотворить что-то нехорошее, но вовремя остановилась. — Брат, называется!

Горло сжало, из глаз готовы были брызнуть слёзы. Тюбик выпал из рук, я развернулась и бросилась из кухни.

— В тебе говорит лишь уязвленное самолюбие! — долетел до слуха раскатистый голос Алексея. — Не терпится отомстить за то, что она тебя бросила?!

Бросила?..

Слёзы высохли. У нас с Максом что, на самом деле был роман?.. С братом?! Пусть и сводным?

Охнув, я зажала рот ладонью и кинулась к лестнице. Всё было намного хуже. Такого я даже представить себе не могла, даже в страшном сне не видела. Сколько же всего я успела в своей жизни натворить? И зачем?! Сколько ещё скелетов прячется в моём шкафу? Куда ни посмотри, везде покинутые, брошенные мной люди.

Добравшись до комнаты, я прижалась лбом к зеркалу. Если Макс не обманывает, в наших отношениях что-то случилось… такое, отчего всё пошло наперекосяк. Ведь одного взгляда на него достаточно, чтобы почувствовать эту боль. А в моём сердце по-прежнему живут отголоски чувств, желаний… Теперь, кажется, понятно, почему именно он вызвал во мне какой-то отклик. Не воспоминаний, но хотя бы чувств…