Это мой ребенок - страница 42

Алексей протянул было руку за стаканом воды, но старик снова остановил его. Когда приступ прошёл он продолжил:

— Я, как и прежде, считаю тебя своим сыном и в любом случае включил бы в завещание. Но то, что ты сейчас сделал для меня, нашёл и привёз Вику — это самая моя большая радость. Вот только хотел спросить…

Вздохнувший было с облегчением Батурин-младший снова напрягся.

— …Ты заметил, как сильно изменилась твоя сестра? Чтобы она вот так целый день сидела у постели больного — такого с ней никогда не случалось, — при этом на губах старика появилась улыбка, а во взгляде — ещё больше тепла. — Признаюсь честно, я не представлял, что такое возможно…

Алексей ожидал этого вопроса, догадываясь, что как бы старику ни было плохо, он по-прежнему сохранял ясность ума и трезво смотрел на вещи. Чтобы не вызывать у отца подозрение, пришлось изобразить удивление.

— После пережитого стресса и потери памяти ещё и не такое бывает, так говорит её лечащий врач. И потом, разве плохо, что Вика теперь так привязана ко всем нам, так любит тебя? Может, после кораблекрушения у неё изменились жизненные ценности…

Старик будто его не услышал.

— Вика ничего у меня не просит, ни подарков, ни денег… она никогда прежде не называла меня на «вы», никогда не было от неё такого уважения и почтения. Представляешь, она целовала руки! А ведь ты видишь, они… не самые приятные. Нежнейшее создание, а не дочка.

Алексей так и знал, что это странная манера обращения вызовет подозрения. Но не растерялся, с жаром воскликнув:

— Я и сам удивлён переменам не меньше тебя, но это же здорово! Вика стала похожа на человека! — невольно вырвалось у него, и Алексей тут же прикусил язык. Но, к счастью, отец его, кажется, не слушал.

— Ещё одна просьба, сынок… — старик протянул ему руку, и Батурин-младший придвинулся ближе. — Ты заметил, как они с Максом смотрят друг на друга? Мне кажется, они готовы помириться, между ними снова искрит. Не мешай им, ладно? Я бы очень хотел, чтобы они были вместе…

Внутри Алексея будто что-то болезненно сжалось. Чего только стоило сдержаться и не выплюнуть: «Чёрта с два! Вот этого, папочка, я тебе обещать не могу! Мне и самому нравится эта фальшивая сестра. Посмотрим, кого она выберет в итоге. Ребёнок? Ребёнок не помеха, его можно и усыновить!»

Виктория

Колени подогнулись, девушка уселась на скамейку, на которой ещё недавно рыскал наглый енот, и сгорбилась, закрыв лицо руками. Всё, пути назад нет, её жизнь кончилась, не начавшись, её прекрасная молодая, красивая жизнь! И ничего уже не изменить. Виктория всхлипнула. Что ж, будь что будет! Медленно текли секунды, превращаясь в минуты. Хозяин дома, наверное, уже успел оценить размер катастрофы и готовится нанести удар…

— Чего ревёшь, хозяйка? — неожиданно послышалось со стороны пляжа. — Чувствую, ничем хорошим ты меня сейчас не обрадуешь, — сказал этот неандерталец удивительно насмешливым голосом. Закралось даже подозрение, что он заранее знал, что именно так всё и будет. — Гарью какой-то воняет, — потянул носом он, и Виктория истерически икнула. — Кухню спалила, что ли? — равнодушно полюбопытствовал хозяин.

— Ху-у-у-же, — она приподняла голову. Чего уж теперь утаивать? — Обед и-и-спорти-и-ила и ведро в колодце утопила-а-а! — покаялась она во всех своих грехах оптом.

Но вместо потока грязных ругательств Слейд неожиданно хмыкнул.

— Ну то, что ты ходячая катастрофа, я уже давно понял. Там, где появляется Меган, происходит какое-нибудь стихийное бедствие… — Виктории показалось, или у него вырвался смешок? — Просто беда повсюду рядом с тобой.

Осмелев, девушка вытерла слезы и сцепила на коленях руки, по-прежнему не решаясь поднять взгляд на хозяина острова.

— Ладно, не плачь, сейчас разберёмся, что здесь произошло… — Голос Слейда доносился уже с кухни: — Так… так… Ага, вижу, что пыталась почистить рыбу, уже хорошо. Почти подвиг, тянет на орден. Дал бы медаль, если бы мусор за собой убрала. — Виктория посмотрела в сторону приоткрытой двери и нервно икнула. — Но старалась! Сразу видно по стенам, которые до самого потолка покрыты чешуёй.