Это все придумали люди [СИ] - страница 22

И я злилась на Сандра. Чудовищно. Четыре года постоянных попыток доказать, что я «в порядке», четыре года странного «небытия», периодических нервных срывов, плохого сна и отвратного аппетита — совсем не то, на что хотелось бы потратить лучшие годы своей жизни. К тому же, как оказалось, последние. То, что происходило сейчас, не считалось. Я уже как следует насмотрелась на народ в офисе, чтобы понять, что это за жизнь…

Очередное пространство, через которое я проходила, вспыхнуло за моей спиной ярким пламенем.

Отлично. Теперь я, кажется, человек-катастрофа.

После еще нескольких пространств (два взрыва, один потоп) стало понятно, что это бессмысленно. Я не могла ничего поделать здесь, в этом жутком потустороннем мире, в котором на самом деле ничего никогда не происходило. Чтобы что-то действительно изменить, надо было выбраться на поверхность. В реальность.

От этой мысли я невольно замерла. Пространство, в котором я остановилась, испуганно сжалось.

Я знала, что это тяжело. Слышала их рассказы. Собственно говоря, я своими глазами видела, как Сандр мучился каждый раз, когда находился рядом со мной в реальности. И знала, что он не стал бы показывать, как ему плохо, если бы легко мог это скрыть.

Но сейчас я злилась. И, кроме того, очень хотела его увидеть. В настоящем мире. В мире, где сказанные слова действительно что-то означают. Где они что-то могут изменить. Поэтому я глубоко вздохнула — и начала искать Сандра. Я знала, что сейчас он тоже должен был быть где-то на поверхности — если наша встреча хоть что-нибудь для него значила. Я надеялась, что это так.

Сандр действительно был в реальности, и найти его оказалось совершенно элементарным. Стоило просто проследить все пространства, через которые он прошел — и я видела их так, как если бы над каждым висел огромный указатель. Я вдруг представила, как Сандр когда-то проходил по всем измерениям, оставленным моими мыслями, чтобы найти меня в нужном месте и в нужное время. Страшно подумать, что он там при этом видел.

Перед дверью, ведущей в реальность, я снова остановилась. Пространство связано с моментом, в который возникло. И выйти из него можно именно в этот момент — поэтому, проследив след мыслей, оказываешься в пространстве, непосредственно связанном с конкретным временем и местом. Остается только увидеть, «куда» ты идешь.

Место я узнала сразу — дверь в реальность была подъездом Мишкиного дома. Конечно же, Сандр вышел сюда. Это было какое-то заколдованное место. Или проклятое.

Однако со временем все оказалось не так просто. Оно как будто пузырилось, словно неоднородное, плохо промешанное тесто. Время утекало между пальцев, и приходилось прикладывать огромное усилие, чтобы не упустить нужный момент, пока он не превратился, пережитый кем-то, в очередное пространство. Я закрыла глаза, сосредоточилась. Существовало только одно правильное время, один правильный момент.

Глубоко вздохнув, я протянула руку к старой, потертой деревянной двери, распахнула ее — и шагнула наружу.

Первой реакцией было немедленно вернуться. Когда-то я читала, что женщина во время родов испытывает боль, во много раз превосходящую болевой порог человека. Не знаю. Но если она испытывает нечто, хотя бы приблизительно похожее на это, то я не понимаю, как можно заводить больше одного ребенка.

Как будто на меня разом свалилось десять тысяч тонн. Нет, мегатонн. Они свалились на меня и стали давить — со всех сторон, особенно сильно на голову. Реальный мир оказался чудовищно шумным, плотным. Отовсюду чем-то пахло. Реальный мир был ужасно… настоящим. Он как будто хотел раздавить меня, сжать в незаметную точку.

Но я очень злилась.

Я повернулась, снова открыла дверь, уже в реальности, нырнула на темную лестницу и взбежала наверх. Дверь в квартиру оказалась закрытой, пришлось звонить. Звук ударил по голове колокольным набатом. Послышались шаги — приглушенные, но все равно невероятно громкие — и дверь с раздирающим уши лязгом и скрипом открылась.

На пороге стоял Мишка.

Ну конечно. Он же несколько часов назад провожал меня на самолет, отправляя в Америку. Предположительно — навсегда.