Этот томительный дым - страница 29
Ведь никому и никогда он не позволял относиться к себе подобным образом. Так почему же эта
сумасбродная упрямица стала исключением?
С самого утра, как только Эбигейл переступила порог офиса, он больше уже не смог сосредоточиться на
работе. Стоило ему услышать её голос в приемной, как у него мгновенно сорвало крышу. И все, чего
ему хотелось сделать в последующие секунды, сводилось лишь к одному – увидеть её. Это
неконтролируемое желание завладело им так сильно, что пальцы сами непроизвольно сжимались в
кулаки, заставляя его до боли стискивать зубы. Он никогда еще не испытывал ничего подобного, и то
чувство слабости, которое он ощущал по её вине не просто приводило его в ярость, а попросту сводило
с ума. Его совершенно не раздражал еле слышный из его кабинета гул, но когда он понял, что больше
просто не в состоянии сдерживать поток внезапно нахлынувших на него чувств, то воспользовался этим
как предлогом для того, чтобы выйти наружу и просто мельком посмотреть ей в глаза. Ему не пришлось
притворяться разъяренным, ведь злость внутри него действительно кипела с невероятной силой, но
потому контролировать свои эмоции становилось еще труднее. Особенно после того, как он увидел её.
Стало ли ему легче? Да черта с два! Это дьявольское влечение лишь усилилось.
Недолго думая, Дарен отправил Холли на место будущего строительства, зная, что она проведет там
почти весь день, а затем сказал Элис, что они с Полом едут на очень важную встречу и не вернутся до
завтрашнего дня. Его друг ни о чем его не спрашивал. Ни когда они ехали в машине, ни когда Дарен
попросил его поехать к нему домой и побыть с Элейн, ни даже когда сказал, что вернется только утром.
Пол просто кивал так, словно понимал причину его «побега», ведь именно этим он сейчас и занимался.
Он бежал.
Спустя несколько часов Дарен уже мчался по степи, чувствуя, как все его мысли уносятся прочь. Как он
становится совершенно иным человеком. Пусть и всего на мгновение.
С нужной силой он ударил бок лошади стременем, а затем дернул поводья и погнал коня еще быстрее.
Это ощущение свободы, которое он испытывал, каждый раз забираясь в седло, невозможно было
описать словами. Ведь разве можно было заставить человека прочувствовать это, если его пальцы
никогда ранее не сжимали кожаный ремень? Если он никогда не сидел в седле, не падал на землю и не
гнал свою лошадь галопом? Это было бы совсем как пытаться объяснить атеисту, что Бог существует –
он никогда не поймет того, чего ни разу в жизни не испытывал.
Слегка откинувшись назад и натянув поводья, Дарен стал замедлять ход, заставляя лошадь из галопа
перейти к движению рысью. Вороной мустанг тряхнул головой, но послушно зашагал вперед.
Окончательно остановившись, хозяин коня спрыгнул вниз, не забывая благодарно коснуться ладонью
его гладкой шеи. Довольно фыркнув в ответ, скакун слегка лягнул землю ногой и медленно склонил
свою голову вниз. Дарен прижался лбом к прохладной бархатистой щеке и прикрыл глаза, осторожно
поглаживая черную холку5 животного. На какое-то короткое мгновение он позволил себе почувствовать
что-то, существование чего категорически отрицал за пределами этого места. Привязанность. Близость.
Преданность. Присутствие всего этого в его жизни всегда было, есть и будет недопустимым, непозволительным и запретным.
Конь фыркнул и топнул ногой, заставляя Дарена встретиться с ним взглядом – понимающим,
осмысленным, человечным. Он смотрел так, словно проникал в самую глубь души, знал все его мысли, страхи и желания. Иногда Дарену казалось, что этот жеребец видел в нем совершенно другого человека.
5 Холка – место на позвоночнике лошади между её лопатками.
Не того, кем его видели окружающие. Не того, каковым ему хотелось предстать перед миром. А того, кем он был много лет назад. Того, кого он изо всех сил старался в себе уничтожить.
- Ты тоже не сможешь этого изменить, - тихо сказал Дарен, сжимая своими пальцами поводья, - я
именно такой, каким меня все видят и другим уже никогда не буду.
Конь снова фыркнул, при этом протестующе тряхнув головой.
- Иногда наши желания не совпадают с реальностью жизни, Ахига, - прошептал Дарен, заглядывая в