Этот томительный дым - страница 30

темные проникновенные глаза. – Иногда все, что ты можешь сделать – просто принять.

Он осторожно провел своей ладонью по его шее, чувствуя, как мустанг успокаивается от его

прикосновений.

- Он всегда относился к тебе не так, как к остальным, - знакомый голос заставил уголки губ Дарена на

мгновение дернуться. - С того самого дня, как ты помог ему появиться на свет, ты стал для него Наги

Танка6, которого он почитал. – Он немного помолчал, а затем Дарен увидел, как Кваху встал рядом с

ним, коснувшись скул Ахига. - Глаза говорят вещи, которые не может сказать язык. И я вижу в его

глазах преданность, силу которой не каждый человек сможет объять.

- Там, где я родился, люди никогда не смогут называться Лакота Ойате7, - тихо сказал он.

- Когда человек удаляется от природы, его сердце превращается в камень, - после небольшой паузы

сказал Кваху, продолжая гладить Ахига. – Вы живете в мире, где властвуют Гордыня, Зависть и Гнев. И

вы сами создали такой мир. Вы станете Лакота Ойате, когда будете готовы измениться, - его взгляд, наконец, переместился на Дарена, - когда будете нуждаться в ином мире.

- Этого никогда не произойдет, - покачал головой он. - Корни человеческого порока ушли слишком

глубоко в землю. Невозможно представить, чтобы миллиарды людей в одночасье изменили свою жизнь.

- Указывать людям путь недостаточно, нужно вести их по нему.

Дарен слабо усмехнулся, дергая коня за поводья.

- Одному человеку не под силу создать мир заново.

- Но под силу положить этому начало, - спокойно ответил индеец, смотря куда-то вдаль. Они шли молча

почти до самого поселения, потому что Дарен не посмел проронить больше ни слова. Перед Кваху -

вождем племени Сиу8 - преклоняли колено все, кого ему самому только доводилось видеть. Его

мудрость почиталась другими народами, а доброта и справедливость становились примером. Он был

легендой в любой точке мира, потому что абсолютно в каждого вселял надежду и веру в себя. Кваху

был способен поменять жизнь кого угодно: изменить его ценности и убеждения, наставить на

правильный путь, помочь понять, кем он может являться и в чем его предназначение. Но за многие годы

успешных попыток, мысли лишь одного единственного человека изменить ему так и не удалось.

Да и вряд ли когда-либо удастся.

- Прежде чем ты начнешь говорить, я хочу спросить тебя, - неожиданно начал Кваху, - мне нужно знать, помнит ли воин духа Чевеио мои уроки?

- Он помнит все Ваши уроки, - уверенно ответил Дарен, - и никогда не позволит себе забыть ни одного

из них.

- Тогда почему же мой самый главный урок не отложился в твоей памяти? Я всегда говорил, что это

место было, есть и останется твоим домом, а мы всегда будем твоей семьей. Где бы ты ни находился и

какими бы ни были твои мысли. Так разве для того, чтобы захотеть остаться в доме своей семьи, нужно

просить разрешения?

Кваху повернулся и пристально посмотрел Дарену в глаза, словно именно в этот самый момент умело

считывал с них ответ. Считывал причину его приезда. Он понимал его, наверное, лучше, чем кто бы то

ни было, и способен был разглядеть в нем то, что было сокрыто от всех остальных. Он мог знать все его

мысли и поступки, считать, что его Чевеио поступает неправильно, но никогда не позволял ему

почувствовать свое негодование или разочарование.

6 Наги Танка – на языке индейцев Сиу означает «Великий дух».

7 Лакота Ойате – на языке индейцев Сиу означает «Великий народ».

8 Сиу (дако та, самоназвание dakhota, lakhota, nakhota — заключившие мир, объединённые) — индейский народ группы сиу на

севере США и юге Канады.

- Иногда ответы на наши вопросы находятся внутри нас самих, - тихо произнес он, положив ладонь

туда, где было его сердце. - Позволь духам этого места помочь тебе, впусти их в себя, и ты увидишь, как умиряется твой Зверь. Ты увидишь, что способен победить его.

С этими словами Кваху опустил руку и, еще ненадолго задержав на Чевеио свой взгляд, отвел его в

сторону и медленно направился к дому, оставив Дарена наедине с «существом», борьба с которым ему

еще лишь только предстояла.

***

Дарен выключил воду и вышел из душевой кабины, оборачиваясь махровым полотенцем и взъерошивая