Тише, тише!.. Я для вас
Кое-что, друзья, припас:
Вот вам книжка, вот вам я,
Вот вам сказочка моя!
Далеко вдали, куда
Не доходят поезда,
Где лошадке нету броду,
А причала — пароходу,
Там долина пролегала,
Там речушка пробегала
И петляла за горой,
Как ниточка за иглой.
И спускались к той речушке
Развалюхи да лачужки,
Шумный рынок у горы
И богатые дворы.
Всех связала эта речка:
И евреев из местечка,
И окрестных мужиков —
Всем был хлеб и всем был кров!
Ай, проходит лето снова!
Ну и что же тут такого?
Всё проходит — день и ночь,
Вот и лето скрылось прочь.
Не успеешь оглянуться —
К нам уже снега вернутся
И оденут каждый дом
Кружевом и серебром.
Белоснежною дорогой,
и широкой, и далёкой,
Санный путь встает опять,
Чтоб до Пасхи достоять.
Тут на дровнях мужики
Привезут мешки муки,
Кур, гусей, солому, сено
И дровишек непременно.
Ой, сбегаются евреи —
Тот быстрей, а тот шустрее,
Лиц веселых не сочтешь —
Торг и шумен, и хорош!
Ай да рынок! Всех утешит.
Ребятня коньками режет
Лёд на речке — голубой,
Как небо над головой.
А с горы скользят на санках
Шалуны в больших ушанках,
С гиком, с криком, с ветерком,
И под гору — кувырком!
У мальчишек из комочка
Вырос ком, большой, как бочка:
Забирайся ком на ком —
Становись снеговиком!
А прилежный ученик
Важно скажет: «Снеговик,
Стой до Пасхи, не скучай,
Нас из хедера встречай!»
Ай, зима!.. Но в этот год
Было всё наоборот,
В эту зиму вот как было:
Дни, сырые, как могила,
Тьма да тьма, да капал с неба
Мелкий дождик вместо снега,
Кто и где увидит снег,
Если снег пропал навек?
Чтоб зима — и ни снежинки!
А на рынке-то, на рынке
Слякоть, хлябь, и топь, и грязь,
И в телегу — хоть не влазь!
Если грязи по колено,
Нет ни торга, ни обмена.
Как мужик ни бей кнутом —
Не поладит с битюгом.
На дороге пусто, голо,
Причитает балагола:
«Но!.. Лошадушка!.. Скорей!..» —
Та ни с места, хоть убей!
И в потёмках страшно, братцы,
Через рынок пробираться,
Где во тьме идёт зимой
Путь из хедера домой.
Дети в страхе и в печали,
Даже взрослые устали:
Кто и где увидит снег,
Если снег пропал навек?
Вот евреи по дороге
Потянулись к синагоге,
Бьют в церквушке у реки
В колокол мужики.
И мальчишкам не сидится —
Все дают зарок учиться,
Стать послушней и добрей,
Лишь бы снег пошел скорей!..
Им теперь не до баранок —
Раскупают спозаранок
Расписные фонари,
Чтоб светили до зари.
Жил в местечке, говорят,
Крошка Ингл-Цингл-Хват.
Ингл-Цингл, Мальчик-с-Пальчик,
Храбрый был и бравый мальчик.
Он бахвалился, смеясь:
«Что фонарик? Что мне грязь?
Я смогу и без пути
Ночью рынок перейти!»
Страшно детям желторотым,
Но, конечно, не солжет им
Храбрый Мальчик-с-Пальчик: он —
Знают все — не пустозвон!
Тьма за дверью. Тьма на небе.
Но считает время ребе:
«Ну-ка, дети, по домам!» —
Тут поднялся шум и гам:
«Мой!» — «Нет, мой!» — «Отдай, очкарик!» —
«Эй, не трогай мой фонарик!» —
«Разожги мне фитилек!» —
«Не задуй мне огонек!»…
Путь мальчишки освещают,
Шаг мальчишки учащают,
И бранятся невпопад,
И от ужаса дрожат.
Глядь — а Ингла-Цингла нету!
«Где фонарик?..» — «Дайте свету!..»
Посветили наугад:
«Где ты, Ингл-Цингл-Хват?»
Слышал тот, кто был поближе:
Вдруг как хлюпнет в черной жиже!
Ингл-Цингл — просто жуть! —
Провалился в грязь по грудь.
