Еврейские народные сказки. Том I. Сефардские сказки - страница 42
Важный эпизод в книге С. Бубера описывает, как рабби Кацрах и рабби Элиэзер наблюдают за перенесением гроба из-за границы в окрестности Тверии [11], и отмечается, что после прихода Мессии Синедрион соберется в Тверии [12]. Это предположение было высказано еще в Вавилонском Талмуде (Рош га-Шана 31 Б). На протяжении III–IV вв. Тверия была главным городом среди еврейских общин. Раввины еще более подняли статус города, выведя народную этимологию происхождения названия «Тверия» от ивритского слова табур (пуп), использовавшегося в качестве метафоры для обозначения центра (см. ВТ, Мегила 6а). Укрепив таким образом статус города в народных преданиях и поверьях, рабби Йоханан высказал мнение, что избавление евреев начнется в Тверии (см. ВТ, Рош га-Шана 31b; Ялькут Шимони Ва-йехи № 161).
Что касается традиции перезахоронения, то известно, что такие вещи практиковались начиная с III в. Сам Маймонид подтверждал наличие этой традиции. В своих респонсах он одобрил решение одного человека перезахоронить прах родителей в Земле Израиля: «То, что он сделал, очень хорошо; великие мудрецы Израиля поступали так же» [13]. Маймонид утверждал: «Мудрецы провозгласили: “Кто живет в Земле Израиля, тому прощены будут грехи” — также и грехи того, кто похоронен в Земле Израиля, будут искуплены, как если бы место его захоронения было алтарем, ибо сказано: “И очистит землю Свою и народ Свой” (Втор. 32:43)» [14].
Лучшим местом для захоронения была и остается Масличная гора, обращенная к Храмовой горе в Иерусалиме, потому что, согласно средневековому персидско-еврейскому пророчеству «Маасе Даниэль» («Деяние Даниэля»), Мессия, Илия и Зерубавель поднимутся на Масличную гору, и, когда Илия дважды протрубит в шофар, мертвые воскреснут. Однако любое другое место в Земле Израиля предпочтительнее захоронения в изгнании. Тверия — особенно хороший выбор в качестве последнего пристанища.
Несколько городов, имеющих символическое значение для иудаизма, претендовали на то, чтобы стать местом упокоения Маймонида. Иерусалим обладает репутацией центра мира в еврейской космологии (мотив А875.1 «Пуп земли»).
Маймонид посещал Хеврон в 1166 г. Находящаяся там пещера Махпела, усыпальница трех праотцев и трех праматерей, символизирует рождение нации. По легенде, пещера также является местом захоронения Адама и Евы.
В XIII в., в период, когда умер Маймонид, еврейское население ' 1фата было очень малочисленным, но в XVI в., после изгнания евреев из Испании, еврейская община города разрослась, в частности благодаря притоку беженцев. Цфат стал, среди всего прочего, центром еврейского мистицизма. Центром притяжения для каббалистов была опознавательная надпись на захоронении на близлежащей горе Мерон о том, что могила принадлежит рабби Шимону бар Йохаю (II в.), которому традиция приписывает авторство книги «Зогар». Для данной версии сказки характерно отрицание любых попыток установить связь между философией Маймонида и мистицизмом. С XIV в. были приложены значительные усилия для того, чтобы представить Маймонида не как рационалиста, каковым он являлся, а как мистика, на которого стремились походить каббалисты.
Тверия, которая в нашей истории находится ниже всего в иерархии еврейских общин Израиля, на самом деле имела славу центра учености, а также популярного места захоронения. Основанный между 14 и 18 гг. н. э. Иродом Антипой и названный в честь римского императора Тиберия, город являлся центром учености на протяжении III–IV вв., и постановления его академий, наряду с академиями Сепфориса и Кейсарии, вошли в Иерусалимский Талмуд. В Тверии и ее окрестностях предположительно находятся могилы выдающихся мудрецов (танаев), таких как рабби Йоханан бен Заккай (I в.), рабби Акива и рабби Меир (II в.). Литература периода Талмуда и мидрашей называет другие локации как места захоронения этих и других мудрецов. Тем не менее начиная с XIII в. те же источники, согласно которым могила Маймонида находится в Тверии, упоминают также о находящихся там пещерах с захоронениями или о могильных камнях других авторитетов раввинистического периода. Эти рассказы, равно как и наша история, помещают Маймонида в один ряд с мудрецами и титанами еврейской философии и религии гораздо охотнее, чем с патриархами или мистиками.