Еврейские народные сказки. Том I. Сефардские сказки - страница 47
— Но, — сказал он, — кто поручится мне, что это сработает?
Он [рабби] ответил:
— Смотри сам.
Было там несколько собак, которые нападали на любого [кто дразнил их]. Он [рабби] взял камень и бросил в собак, и когда они уже готовы были укусить его, воскликнул:
— О Господь, Бог Меира, ответь мне! — И собаки оставили его.
Надзиратель отдал ему тогда его свояченицу.
В конце концов власти прознали обо всем, [надзиратель], представ [перед судом], был приговорен к повешению, и когда взошел на эшафот, то воскликнул:
— О Господь, Бог Меира, ответь мне!
Его сняли [с виселицы] и спросили, что это значит. Он рассказал всю историю. На воротах Рима выбили портрет рабби Меира и объявили, что любой, кто видел этого человека, должен привести его властям.
Однажды [какие-то римляне] увидели его [рабби] и погнались за ним. Он бежал от них и спрятался в доме проститутки. Другие говорят, что он тогда увидел пищу, приготовленную язычниками, и окунул в нее один палец, а потом сосал другой. Третьи говорят, что Илия-пророк явился в виде проститутки, которая обняла его.
«Господь запрещает, — подумали преследователи, — если бы это был рабби Меир, он бы так не поступил!»
[И они оставили его]. Тогда он [рабби] сбежал и добрался до Вавилона. Некоторые говорят, что именно из-за этого происшествия он сбежал в Вавилон; другие говорят, что из-за случая с Брурией (ВТ, Авода Зара 18а).
Птахья из Регенсбурга рассказывает еще одну легенду о могиле Рабби Меира в Мили, где его называют не Баал ха-Нес, а «душегубец» по следующей причине:
[О]н погребен в поле неподалеку от города, у реки. Когда Евфрат разливается [то затопляет могилу]. На пожертвования, собранные евреями и исмаильтянами, вокруг захоронения возвели стену с башнями, стоящую в воде, и чудесное сооружение на самой могиле. Исмаильтяне прозвали рабби Меира душегубцем, потому что однажды их султан пришел и пожелал взять себе один из камней лестницы, которая вела к могиле.
Рабби Меир явился ему во сне, схватил за шею и хотел задушить его, говоря при этом:
— Зачем ты украл мой камень? Разве не известно тебе, что я праведник, любимый Господом?
Султан взмолился, чтобы рабби Меир пощадил его.
Рабби Меир ответил:
— Не прощу, пока не пронесешь [камень] на своем плече на глазах у всех и не скажешь: «Я дерзнул ограбить своего господина, праведника» [11].
Эта история трансформировалась в рассказ о могиле у горячих источников в Тверии. Тамошние арабы называют рабби Меира «душегубец» вслед за автором «Каббалат Цаддикей Эрец Исраэль» [12].
Рабби Меир Баал ха-Нес занимает особое положение среди всех мудрецов, чьи останки покоятся в Земле Израиля. Могилы одних стали объектами регулярного посещения, других — центрами ежегодного паломничества. Однако культ поклонения рабби Меиру распространился гораздо дальше, чем место его захоронения. Возможно, благодаря деятельности миссионеров из Эрец-Исраэль поклонение рабби Меиру распространилось на многие еврейские общины по всему миру.
Этот культ выполнял, а в ряде случаев до сих пор выполняет, двойную функцию. Для еврейского населения Земли Израиля он служил предлогом для сбора пожертвований с малообеспеченных слоев еврейского общества. Традиционными были еженедельные взносы небольших сумм денег в коробки для пожертвований, которые известны как «купот рабби Меир Баал ха-Нес». Эти коробочки устанавливались и в частных домах, и в общественных местах, таких как синагоги и иешивы. Миссионеры периодически наведывались в общины, чтобы собрать пожертвования в пользу еврейских бедняков, ученых и мудрецов Земли Израиля. Для дарителей это пожертвование служило своего рода вотивным жестом для получения исцеления и защиты.
Домохозяйки экономили деньги в течение недели и в пятницу перед зажиганием свечей клали монетки в «купат рабби Меир Баал ха-Нес», нашептывая соответствующие благословения [13]. Те же, кто делал пожертвования в другое время, проделывали весь ритуал наедине, сопровождая его обетом или просьбой. Считалось, что пожертвование на зажигание свечей у могилы рабби Меира помогает вернуть потерянное имущество.
Неясно, когда зародилась эта традиция. Некоторые раввины запрещали использовать собранные пожертвования на что-либо, кроме помощи евреям в Земле Израиля. Этот запрет приписывают рабби Йосефу Каро (1488–1575) и рабби Моше Алшеху (ум. ок. 1593). Существование этого запрета, однако, основывается исключительно на устной традиции и не находит подтверждения в работах этих людей. По мнению Й. Кахана, первый письменный источник, в котором упоминаются пожертвования при зажигании свечей в память о рабби Меире, входит в «Мидраш Тальпийот», написанный рабби Элияху бен Шломо Авраамом ха-Коэном (ум. 1729) [