Еврейские поэмы - страница 4

стр.
А ныне эти каменные стогны,
Стеклом безглазым скованное небо,
Машиной взнузданные водопады, —
Нерасторжимый, неизбывный плен.
А мириады, — кто исчислит, взвесит?  —
Людей, чей мозг насквозь пропитан болью,
Людей, чье тело  —  громовые вопли,
Висящие в гнилых пустотах душ.
Ты не считал задушенных поэтов,
Ты не слыхал истерзанных пророков,
Ты не видал тех матерей, чьи рты
Сосали кровь извергнутых до срока.
Но нет. Ты видел, знал. Ты смел метаться,
Ты смел витать над опаленным миром,
О голову его крушить скрижали,
Где в камень вкован каменный закон.
Но не напрасно кровь моя точилась, —
Не пустота в моем рождалась сердце:
Оно круглилось пламенною чашей, —
Неся в себе, ее подъемлю я.
Ты ждешь алтарных звонких восклицаний,
Ты фимиамов жаждешь благовонных, —
Я дам тебе их, — отпусти людей.
По моему веленью встанут храмы,
Коленопреклоненья сотворятся,
Весь мир тебе прозвякает кадилом,
Твой облик перед миром изменю я, —
Твой грех я принимаю на себя.
Как тот забытый галилейский плотник,
Чья боль бесплодно затерялась в далях,
На новый крест взойду я непреклонно,
Твой грех я принимаю на себя.
И пусть проклятья все, всю боль и ярость
Разверзнет мир над головой моей,
Пусть девять суток на кресте вишу я,
Пусть девять копий мне ребро пронижут,
Пусть мне не возведут высоких храмов,
Не призовут меня на литургии,
Пусть имя, что ношу я, вечно будет
Подобным имени Искариота.
И новый Дант меня с проклятьем ввергнет
В девятый круг извечных отвержений, —
Твой грех я принимаю на себя.
И пусть века веков в провале черном
Мой труп грызут другие мертвецы, —
Я за тебя снесу лихие гневы,
И лик твой снова засияет светом,
И люди припадут к тебе с молебном,
Твой грех приму я, — отпусти людей.

СПИНОЗА

Они рассеяны. И тихий Амстердам
Доброжелательно отвел им два квартала,
И желтая вода отточного канала
В себе удвоила их небогатый храм.
Растя презрение к неверным племенам,
И в сердце бередя невынутое жало,
Их боль извечная им руки спеленала
И быть едиными им повелела там.
А нежный их мудрец не почитает Тору,
С эпикурейцами он предается спору
И в час, когда горят светильники суббот,
Он, наклонясь к столу, шлифует чечевицы,
Иль мыслит о судьбе и далее ведет
Трактата грешного безумные страницы.

ХРАМЪ

Победоносного Израиля оплот
И Бога Вышнего приют неистребимый!
Где слава гордая? Исчезла, точно дымы,
И в трещинах стены убогий мох растет,
Да юркая пчела, сбирая дикий мед,
Жужжит и вьется там, где пели серафимы,
И вековечною стальной тоской томимый
У врат святилища рыданья льет народ.
Но храм разрушенный все был на страже Бога:
Когда Отступника влекла его дорога,
И Ягве алтари он дал богам земным, —
Вкруг идолов огонь заполыхал багряно.
Израиль, радуйся развалинам твоим:
В них гроб язычества и плаха Юлиана.

ІУДЕИ

Народ, чье имя  —  отгулье Иуды,
Влачащий на себе его судьбу, —
О, не в твоем ли замкнутом гробу
Созрели пламенеющие руды?
Не там ли Бог сокрыл свою трубу,
Чей вопль сметет последние запруды,
Когда на суд прихлынут трупов груды,
И гордый царь поклонится рабу?
Народ! Влачи звенящие оковы:
Ты избран повелением Иеговы
Распространить священные лучи.
И миру благовествуя спасенье,
Иди! Иди закланцем отпущенья,
И о своем страдании  —  молчи.

Того же автора:

Стихи:

Гонг. Изд. I и II. (Распрод.).

Раковина. (Распрод.).

Еврейския поэмы. Изд. I. (Распрод.).

Монографии:

Два «Памятника». (Распрод.).

Трактат о стихе. (Готовится).

Переводы:

Эредиа. Избр. сонеты.

Леконт де Лиль. Избр. поэмы. (Готовится).