Эйнштейн и Ландау шутят. Еврейские остроты и анекдоты - страница 28
Был у Ленина в охране один матрос. То ли Проскурняк, то ли Железднюк. Большая сволочь, мерзавец, одним словом, но кристально чистый революционер и лютый враг всякой контры. Как кого увидит – сразу к стене. Ленин, надо сказать, его тоже побаивался. Хотя сам смелый был до ненормальности.
Всем известно, как в народе Ленина любили. Крестьянин Федор Безродный в уже голодный 1921-й год послал Ильичу сала, а сам так и помер с голоду, и жена померла, и теща, и дети – всего 18 голов. А Ильич сало не любил. Но в благодарность подарок крестьянский съел.
Приехал к Ленину английский писатель Герберт Уэллс поговорить, а Ленин по ошибке его за немца принял и все время только по-немецки с ним говорил. О судьбе России, о светлом будущем. А Уэллс сидит, кивает из вежливости. И так две недели находился. Насилу потом опять английский вспомнил.
Ленин Троцкого не любил, даже ненавидел, можно сказать. За километр чуял, сразу нервничал, ногами топал и плеваться начинал. Товарищи увидят, что Ленин плюется – сразу знают, где-то Троцкий поблизости ошивается. Пришлось Троцкому уехать за границу.
Однажды Ильич вместе с иностранцами зашел к крестьянину Ермолаю Овчинникову, в целях международной агитации, да заодно и узнать, чем трудовое крестьянство дышит. А иностранцев в избу не пустили – допуска у них не было.
Однажды зашел Ленин к Свердлову в приемную, а в приемной народу видимо-невидимо, и все босиком. Догадался Ленин, что Свердлов снова взялся сапоги чинить, и спрашивает: «Давно сидите?» – «Десятый день», – отвечают. А ведь Ленин знал, что Свердлов еще неделю назад на воды поехал. Но никому ничего не сказал. Очень хороший товарищ был. А в приемную зашел за своими ботинками.
Все знают, как Ленин немцев уважал. Бывало, сразу кланяется. «Битте, – говорит, – данке». И немцы не отстают, лопочут что-то по-своему. Так бывало, часами стоят, кланяются. Народ диву дается: «Какая все-таки немецкая нация культурная». А Ленин – особенно.
Володя познакомился с Карлом в Германии на водах. Они часто гуляли с родителями и все говорили о судьбах пролетариата. Кстати, где-то рядом Клара Цеткин ошивалась. С тех пор в Германии и говорят – Карл у Клары… А про Ленина и забыли.
У Ильича, оказывается, дед по материнской линии евреем был. Решил дед внуку обрезание сделать. Понес мальчика Ульянова к раввину. Тот все как надо сделал, только в книге под именем Ленин записал. И что ему такая блажь в голову ударила?!
Говорят, что Ленин блатные песни любил. Закроются они с Марксом в Кремле, бывало, и поют. А Ленин много песен знал. Марксу больше всего нравилась «Мурка» и которая «Парень в кепке и зуб золотой», часами мог слушать. «Капитальные вещи!» – говорит. А после и написал он свой знаменитый «Капитал».
Была в детстве у Ленина няня. Сидят они как-то в ветхой лачужке, а на улице буря, мгла, вьюга воет, вихри снежные… А Ленин тут-то ей и говорит: «Выпьем, бедная старуха, веселей будет». Выпили. Повторили. Ленин-то потом бросил, а старуха так и спилась.
Больше всего на свете любил Ленин «Аппассионату» слушать. Лежит как-то Ильич на диване, наслаждается музыкой, а Дзержинский на улице начал палить из пистолета. Терпел Ленин, терпел, а потом подскочил к окну, да как заорет: «Эй, – кричит, – падла, век свободы не видать!» Дзержинский так и присел. Знал, что Ленин слов на ветер не бросает.
Володя сильно обижался, когда его называли дураком набитым.
– Почему набитый? Чем набитый? – недоумевал он.
«И действительно, чем?» – думаешь всякий раз, проходя мимо Мавзолея…
– Абрамчик, дорогой, почему ты меня ночью называл Надей? – спрашивает мужа жена.
– Надей? Надей? Странно. И почему? А-а-а, вспомнил! Так то мне приснилось, что я – Ленин!
Сталин, как известно, был очень веселый и больше всего целоваться любил. Это уже потом, после смерти Ленина, он тираном стал, а при Ленине он никогда себе ничего этакого не позволял. Идет, бывало, по Кремлю, увидит Ленина, подойдет незаметно и давай его целовать. Ленину сначала не нравилось, а потом ничего, вошел во вкус. Частенько потом сидят в парке на скамейке, целуются, хохочут – ну прямо как дети малые.