Фабрика лжи - страница 65
Вскоре фельдфебель очнулся, однако не смог ничего вспомнить.
Пусть теперь читатель БИЛЬД раскинет мозгами, куда подевались тысячи политзаключенных. Похищены пришельцами! Ведь о чилийских концлагерях в БИЛЬД не прочтешь ни строчки.
Некто вскрывает в день своего рождения бочонок пива, и тот неожиданно взрывается — вот вам «превосходнейший бильдовский материал». Или такое: молнией убит ребенок — опять-таки «превосходнейший материал» для первой полосы.
Я должен раздобыть фотографию мальчика и потому еду в Целле, к окаменевшим от ужаса и горя родителям. Братишки и сестренки громко плачут, я незваным гостем стою в передней и бормочу что-то про карточку, а отец растерянно смотрит на меня. Я мямлю слова соболезнования, но думаю только об одном: скорее бы получить фотографию и бежать отсюда. В тот день я не дал еще ни строчки материала и просто не могу уйти с пустыми руками. Сперва Швиндман хотел было послать сюда Хериберта Клампфа, отлично зная, что Клампф всеми правдами и неправдами добудет из семейного альбома нужный портрет — пусть даже человек умер или убит только что. Но потом вдруг передумал: «Пошлем-ка мы Эссера… Достанешь фотографию, да поживее: в макете номера оставлено место».
«Шпигель», ФРГ
Хериберт Клампф ловко обвел целльскую полицию вокруг пальца и выведал фамилию родителей. Теперь дело за фотографией.
Сейчас мне и самому непонятно, как я мог на это пойти, но угроза срыва нависла тогда над всем моим предприятием. К тому же у родителей мальчика, как назло, был телефон, и Швиндман в любую минуту мог проверить, заходил я туда или нет.
Отец погибшего ребенка, по профессии забойщик скота, сказал мне:
— Еще и наживаетесь на нашем горе. Марок пятьсот, поди, заработаете.
И у меня хватило бестактности брякнуть:
— Да нет, всего-то марок сорок пять, я не из-за денег, деньги я с радостью перешлю вам, хоть завтра. Ну сами посудите, что тут особенного? Тоже ведь память о вашем мальчике.
Сцена до того унизительная, что дальше ехать некуда. Оглядываясь назад, я не в силах понять, как я мог совершать поступки, идущие вразрез с моими чувствами.
БИЛЬД манипулирует фактами. Но этим дело не кончается. Беда в том, что многие бильдовские информанты, зная, что газета манипулирует фактами, искажает их и фальсифицирует, считают своим долгом приноровиться к этому заранее. Итак, сперва сообщение до неузнаваемости переиначивает репортер, затем по этому вранью «рукой мастера» проходится шеф местного отделения, и наконец кое-что добавляет главная редакция. И все? Как бы не так! На нижнем конце этой лестницы лжи есть еще одна ступенька: желая попасть в БИЛЬД, информант изначально подгоняет свой рассказ под бильдовские запросы. Вот и пестрят на страницах БИЛЬД то редкостно банальные и глупые, то махрово реакционные заявления, и принадлежат они подчас ведущим политикам из числа социал-демократов. Ну, а как в буре большой политики — так и в ганноверском стакане воды.
Швиндман сует мне приглашение Линнеевского общества: «По случаю восьмидесятилетия общества в клубе Фаренвальд открывается выставка «Аквариумы и террариумы». Крикливый заголовок — «Пираньи в Фаренвальде», а ниже вполне разумный текст: «26 марта 1977 г. в 11.00 в клубе Фаренвальд (Ганновер) бургомистр д-р Шеель откроет 10-ю выставку аквариумистов, организованную в честь восьмидесятилетнего юбилея Линнеевского биологического общества. Члены общества, среди них большая группа молодежи, не пожалели сил и стараний, чтобы продемонстрировать гостям около шестидесяти аквариумов, в которых содержится примерно сто тридцать видов рыбок со всех концов земли. Загрязнение окружающей среды, которое не миновало ни единого ручья или пруда, заставляет людей нести природу к себе в дом, заводить аквариумы. И доказательство тому — более миллиона аквариумов в квартирах граждан ФРГ, молчаливое напоминание об опасности, нависшей над природой».