Facebook под дождем - страница 3

Так было до тех пор, пока однажды вечером, перед ужином, Эвандра не ушла на минутку к соседке, а, вернувшись, обнаружила своего мужа лежащим в кресле. Он был мертв. Одна рука вытянута на скатерти, другая свесилась с боку, голова была опущена вниз, как будто внезапно она оказалась слишком тяжелой. У Эвандры выпала из рук сумка полная овощей и фруктов, салата и меда, которые разлетелись по полу. Она бросилась к нему, стала поднимать ему голову, пытаясь вернуть ее в прежнее положение, целовала его и раскрывала ему глаза, чтобы он смог снова посмотреть на нее, но все безуспешно — он умер. Ее Аурелио ускользнул из ее жизни, тем самым, превратив ее в пустыню.

В этот вечер и на следующий день пришли все, родители и соседи, кто принес тарелку супа, кто зажаренного индюка. Позвонили врачу, в больницу и в похоронное бюро. Они были с ней, неподвижно сидящей на кухне на стуле рядом с тем, на котором умер Аурелио. Индюк остался нетронутым, остыл и суп, поднявшиеся макаронные колечки больше не казались первым блюдом, а всего лишь спагетти с размякшими овощами.

Мужа положили на кровать. На их кровать с индийским изголовьем, украшенным слонами. Сначала они откопали в шкафу двубортный пиджак серого цвета, белую рубашку, галстук в синий горошек. Затем положили красивое покрывало из тонкой шерсти и сверху уложили усопшего, красиво одетого со сложенными одна на одну руками и четками между пальцев. Без обуви. Носки темно-серого цвета, эластичные. «Почему ему не надели обувь?» — думала Эвандра, одновременно не думая об этом, будто мысли сами плавают у неё в голове, как белье, когда его оставляешь в тазике. «Мне не нравится, что он без обуви. Куда можно пойти, если не надеть обувь?»

Сестра приехала последней. Наконец-то. Сестра Анна, очень запыхавшаяся, с надутой грудью, которая подымается от дыхания. «Я приехала, как только смогла», — сказала она. Анна живет в тридцати километрах отсюда, в городе. Она подняла Эвандру со стула, прижала к своей пышной, стоящей торчком, груди и простояла с ней вот так несколько минут, обе плакали в обнимку. Анна не могла поверить, что он умер, он, ее хороший зять, благородный, уравновешенный синьор. Слегка староват, это да. Двенадцать лет разницы — это не шутки. Он даже сам сказал это супруге в день свадьбы, ровно перед тем, как жениться на ней: «Смотри, Эвандра, со мной ты рискуешь, знаешь, я умру раньше тебя...» Откинув назад длинные черные волосы, она всего лишь рассмеялась, ведь он часто вел себя как мальчишка. И сейчас, ровно в 60 лет, внезапный удар. Внутричерепное кровотечение. Ни одного признака, ни одного предупреждения, которое выражалось бы в хоть самой малой головной боли или в обмороке. Портится артерия и все, конец. Эмбол, сгусток крови попадает туда, и получается эффект лопнувшего шарика, так ей объяснили, она ведь ничего не понимает в медицине, да и не хочет понимать. Что случилось, того уже не изменишь. Для Эвандры существует только Бог, и от него она требует объяснения причины. «Объясни мне почему, — рыдает она в подушку по ночам, — объясни мне, если можешь! Если нет, то просто молчи, Бог, окажи мне услугу, просто замолчи, Бог! Молчи и все, ты это делаешь лучше всего!»

Глава 3

Дочь погостила у Эвандры месяц. Хорошая девочка, нечего сказать, она помогла ей в целом: с бумагами, старыми вещами, убрала чердак и несколько раз сводила маму на ужин в ресторан, чтобы отвлечь ее. Потом она уехала обратно в Рим. «Мне нужно учиться», — сказала она.

Сразу после ее отъезда, Эвандра начала ходить на кладбище. Сначала это было нормально. Кто так не делает? Когда у тебя умирает муж, ты идешь на кладбище. «Идти на кладбище» — это единственная мысль, которая посещает твою голову. Пару раз в месяц, даже два или три раза в неделю, почему бы и нет? Но каждый божий день — это перебор. И два года — это много. В какой-то определенный момент это должно было прекратиться. Сестра переживала за нее: «Приезжай ко мне, — говорила она. — Всего полчаса езды, и ты у меня, что тебе стоит? Ты отвлечешься, побудешь с детьми...»

Эвандра не хотела видеть детей. Рядом с ними ей было грустно и тоскливо, ведь эти юные создания находятся в самом начале их жизненного пути, а она себя чувствовала уже в конце этого самого пути. Эвандра не могла играть с племянниками, она бы просто забилась в угол и плакала. Единственным ее желанием было ходить на кладбище, и она ходила туда каждый день, потому что там был ее Аурелио. Это было то место, куда она привела его в последний раз, поэтому, в некотором смысле, он все еще был там, и неважно, что он был мертв. Эвандра навещала его там, где он был, без обсуждений. Люди смотрели на нее и говорили: «Снова она там, вдова Мартелла! Вон она снова идет поболтать с мертвым!»