Фальшивый грош - страница 25

— Такая мысль, — призналась я, — навещала и меня.

Через несколько минут Карл вернулся к нам.

— Извините, что поздно заметил. Никогда прежде не видел Джека пьяным. Обычно он совсем не такой.

— Спасибо, что выручили, — улыбнулась я.

Он тоже улыбнулся: неожиданно напряженность с лица у него исчезла, и обнаружились мальчишеские, неотразимо озорные ямочки, а голубые глаза заискрились весельем.

— Сказал ему, что у нас в воскресенье свидание. Вы же не захотите делать из меня вруна?

На лице у меня написалась остолбенелость, вполне соответствующая моим чувствам. Неужели это тот самый человек, который обвинял меня в шпионстве?

— Но наговорив про контракт, вы и так стали вруном.

— Так не отягчайте мои прегрешения.

Я быстро взглянула на него, проверяя, почудилась мне или нет нотка горечи в его голосе.

— И в мыслях не имела. Если объясните цель свидания, с радостью приду… если позволят пациенты.

— Хочу показать вам здешние красивые уголки, мне во всяком случае они кажутся красивыми. — Карл примолк, лицо у него стало серьезно, глаза напряженно искательными. — Два раза я вел себя с вами исключительно, непростительно грубо. Не хочется иметь это на совести. Вот и стараюсь загладить вину. Доброй ночи.

И, развернувшись на каблуках, не дожидаясь моего ответа, он отошел.

— Вот это да! — Джун наблюдала за мной удивленно и насмешливо. — Никогда такого странного приглашения не слыхала! Ты, правда, примешь его?

— Тоже ушам не верю, — улыбнулась я, — что мне назначают свидание из угрызений совести. Но вряд ли устою.

И, пожелав доброй ночи хозяевам и моим новым друзьям, я отправилась спать. Лишь гораздо позднее я сообразила, почему так удивилась Джун. Мне и в голову не пришло, что я согласилась на свидание с человеком, которого подозревают в убийстве жены.

На другой день я провела пару часов с Дэнисом Палмером — потрясающих: не только из-за общества Дэниса, в общем парня симпатичного и занимательного, но оттого, что я узнала, что крылось за его словами: сделать классный снимок птицы — это проверка на профессионализм. Мы карабкались по скалам, съезжали по песчаным холмам, ползали по-пластунски в траве, подстерегая чаек и пеликанов. И почти все время молча, мне приходилось быть настороже — ловить его сигналы.

Мимикой Дэнис, как оказалось, обладал богатейшей, а также умел в совершенстве изображать крики птиц. Раз собрал целую стайку чаек, те беспокойно кружились над нами, а мы затаились в скалах: Дэнис издавал вскрики, подражая встревоженной или раненой чайке.

Как мне показалось, снимков он нащелкал не меньше сотни. Когда ему, наконец, удалось снять трех пеликанов в полете на фоне заката, и мы двинулись к машине, я спросила, сколько же удачных фото у него получилось.

— Ну, штуки четыре-пять, из чего можно выбрать.

— Четыре! И ты часто тратишь два часа, чтобы вышло четыре снимка?

Он расхохотался:

— Хо-хо! Случается пять дней трачу, а получается — ноль! Ни одного не выходит. Ну, а тебе как понравилось?

— Грандиозно! И не подозревала, что это до того трудно. Теперь понятно, почему ты наслаждаешься трудностями.

Улыбнувшись, он распахнул передо мной дверцу машины.

— Так и знал — ты поймешь!

— А еще мне кажется, ты злорадствуешь, обманывая бедных птах, прикидываясь одной и них, — мягко попеняла я. — Но между прочим — здорово у тебя получается! Мог бы иметь оглушительный успех на сцене!

— Благодарю, — он укладывал камеру в машину. — В школе я пользовался бешеной популярностью у одноклассников. Умел изобразить голос кого угодно — от директора школы до бродячего кота.

В отель я вошла, еще чувствуя на коже соленый колкий бриз, а перед глазами видя голубую воду, превращавшуюся в золотистую под лучами заходящего солнца.

Открывая дверь своей комнаты, я чувствовала умиротворенность. Приму сейчас душ, переоденусь и буду очень даже готова к обеду в такую жару аппетит у меня не часто пробуждался. По-моему, я даже насвистывала, пусть фальшиво, зато весело, направляясь в ванную.

Свист мой оборвался на полуноте от звонка телефона, и, отпустив вполголоса отнюдь не дамское словцо, я взяла трубку, в голове у меня по-прежнему шумел прибой и кричали чайки.