Флорентийка и султан - страница 52

Утром тот же самый евнух принес блюдо с водой для омовения, затем проводил нас в зал, где уже сидели Аслан-бей, сеньор Гвиччардини и капитан Манорини.

После сытного завтрака, который, главным образом, составляли мясо и фрукты, мы покинули дом Аслан-бея.

По-настоящему оценить его гостеприимство я смогла только после того, как сеньор Гвиччардини сказал мне:

– По мусульманским обычаям правоверные не должны сидеть за одним столом с женщинами. Их место – на женской половине дома. Лишь на дипломатических приемах делается исключение, как и было в Александрии у Ибрагима-паши. Аслан-бей же поступил вопреки законам шариата и теперь будет вынужден долго замаливать свой грех. А ведь он даже не показал виду, что гости принесут ему столько неприятностей.

– А вы знали об этом? – спросила я.

– Да,– неохотно сказал сеньор Гвиччардини,– однако у меня не было другого выхода. Ну, да ладно. Сейчас мы направимся во дворец каирского паши, чтобы выразить ему свое почтение и преподнести подарки.

Дорога, которая вела туда, изобиловала многочисленными мечетями и воротами, крепостными стенами и базарами.

Мечети – это оазисы города: здесь путешественника ждут прохлада, вода, тень, деревья и птицы. Здесь можно встретить арабских поэтов. Они приходят сюда, чтобы в перерывах между молитвами толковать стихи из корана и своим пением убаюкивают набожных бездельников, проводящих все свое время под сенью цветущих апельсиновых деревьев. В мечети постоянно раздается размеренно монотонный голос священника, муэдзина, как его здесь называют. Пока он молод, он взбирается на самый верх минарета и оттуда призывает народ на молитву. С годами он опускается на ярус ниже, и голос его тоже утрачивает былую звонкость. Еще позже, будучи дряхлым старцем, он способен подняться лишь на самую низкую галерею, откуда его слышат только прохожие.

При выходе из мечети молящиеся разбирали свою собственность. Каждый мусульманин, входя в мечеть, оставляет на пороге обувь, и возле дверей всегда возвышается гора сандалий всех цветов и фасонов.

Наш проводник рассказывал нам, что после молитвы каждый берет не свои сандалии, а те, что покажутся ему самыми лучшими. И никто из молившихся даже не дает себе труда разыскать пару обуви хотя бы того же цвета, что и его. Что же касается самых ревностных правоверных, то они возвращаются из мечети вообще босиком, потому что те, кто остался недоволен доставшимися им сандалиями, возмещают себе ущерб, унося по четыре туфли: две на ногах и две на руках.

На улицах Каира мы совсем не встречали христиан. А в мечеть они могут проникнуть только под страхом наказания, назначаемого обычно теми, кто застигает их там врасплох.

Мы миновали множество базаров. Каждый базар славится одним товаром. Купцы тоже обычно продают только один определенный товар.

Вначале мы проехали через базар, где торговали съестным: на первом месте стоит рис – его легче всего перевозить и он составляет основную пищу населения.

За ним идет абрикосовый мармелад, свернутый рулоном, как ковер, огромной длины и ширины. Паста эта продается на аршин, что невероятно удивило меня. Затем идут отборные финики, дальше финики перезревшие и неспелые, сложенные в пирамиды, ростом с человека. Рис и финики – основная пища бедняков. Правда, рис считается здесь обедом, а финики – десертом. Абрикосовую пасту отдают почти даром.

Базары, где торгуют одеждой, очень богатые. Здесь можно купить невиданные индийские шали, которых в Европе я никогда не видала.

Капитан Манорини особенно восхищался оружейными базарами, которые поражают своей роскошью. Здесь можно купить клинки и кинжалы самых разных размеров, формы и отделки. Но, как объяснил капитан Манорини, нельзя отыскать готовые кинжалы или сабли: сначала покупается клинок, потом оружейник приделывает к нему рукоятку, футлярщик изготавливает ножны, серебряных дел мастер украшает кинжал, подвешивает перевязь и, наконец, поверщик ставит клеймо. Некоторые клинки баснословно дороги – они стоят несколько тысяч цехинов.

Стоит возникнуть каким-нибудь денежным затруднениям – и на помощь покупателю спешит еврей, предлагая обменять золото или серебро, или дать взаймы знакомым, если тем потребуется более крупная сумма, чем та, что у них есть при себе. Узнать евреев можно с первого взгляда по одежде черного цвета: османские законы запрещают им носить другие цвета.