Форсированным маршем (главы из книги) - страница 24

стр.

— Я попыталась дойти до Иркутска, — объяснила она. — Водитель грузовика подвез меня на несколько десятков километров. Он пожалел меня и сказал, что если я пойду на товарную станцию, смогу, может быть, незаметно пробраться на поезд, идущий на запад. Он высадил меня в нескольких километрах отсюда, и я попыталась обогнуть город.

Она уставилась на американца. Он мрачно ответил ей взглядом. Она поднесла пальцы к прядям волос, высовывавшимся из-под шапки, и поправила их женским движением, трогательным и пленительным одновременно.

— Я думаю, что мне нужно рассказать вам про свою историю.

Мы согласно кивнули.

Это была вариация на тему, которую мы хорошо знали. Лагеря для заключенных были переполнены людьми, которые прошли через аналогичные испытания. Различие было лишь в местностях и деталях, но ужас и глубокое отчаяние были для них общими элементами и имели одинаковые причины возникновения.

После I мировой войны в период передела территорий Центральной Европы отец Кристины получил земли на Украине в награду за его действия во время конфликта. Он сражался против большевиков и генерал Пилсудский видел в этом способ конкретным образом засвидетельствовать ему благодарность Польши. Девушка была единственным ребенком. Родители Кристины, упорные труженики, хотели, чтобы их дочь пользовалась всеми благами, которые они могли ей дать. В 1939 году она ходила в лицей Люка и семья Поланска была довольна ее успехами.

Затем наступил сентябрь 1939 года. Русские начали движение. До украинских крестьян дошла новость о скором прибытии “освободителей” — Красной Армии. Тайное коммунистическое движение подготовилось. Хватило нескольких горячих речей на тему об изгнании иностранных собственников и возвращении земли трудящимся, чтобы превратить украинское крестьянство в толпу убийц. Поланска поняли, что их положение безнадежно. Они знали, что чернь возьмется и за них. Они спрятали Кристину в чердаке и ждали. “Что бы ни случилось, — посоветовала ей мать, — не выходи отсюда до тех пор, пока мы не придем за тобой”.

Она слышала, как нагрянули мятежники, их вопли, как удары топоров и дубин обрушивались с разрушительным исступлением на имущество в пристройках фермы. Ей показалось, что она услышала голоса людей из соседней деревни. Во дворе старший Поланска окликал по именам тех, кого он знал. Сидя на чердаке, несчастный ребенок отчетливо различал его мольбы: “Берите все, что хотите, только не разрушайте наш дом...”. Последовали одна-две минуты тишины. Затем поднялся угрожающий ропот: грабители объединились и пошли толпой на Поланска и его жилище. Кристина не слышала голоса матери, но она была уверена, что та была рядом с отцом. Кто-то начал выступать перед толпой с жестокой и злобной речью. Она услышала еще раз отцовский голос, но его вскоре заглушил грубый вопль. Ее мать пронзительно закричала, затем Кристина, дрожа и стоная, заткнула уши.

Она оставалась в укрытии, как ей показалось, в течение нескольких часов, хотя теперь она считала, что, вероятнее всего, это не длилось так долго. Все ушли. В доме было совершенно тихо. Прислуга сбежала накануне. Ни отец, ни мать не пришли за ней. Может быть, жители деревни увели их с собой. Она спустилась, потом вышла во двор. Ее родители безжизненно лежали сбоку дома. Она подошла и в последний раз рассмотрела их. Их избили, потом задушили колючей проволокой.

Я внимательно рассмотрел ее мертвенно-бледное лицо, пока она рассказывала нам об ужасе, случившемся в это прекрасное сентябрьское утро. Она говорила отсутствующим голосом без особой выразительности, как человек, все еще пребывающий под влиянием глубокого шока.

— Я вернулась вовнутрь, собрала кое-что из съестных припасов, завернула их в тряпку и ушла.

Она не помнила о подробностях последующих дней. В деревнях, через которые она проходила, сочувствующие люди давали ей ночлег и приют. У нее была навязчивая мысль: не попадаться в руки русским. Ирония судьбы — ее схватили тогда, когда она переходила границу, даже не зная, что была так близка к цели. Красная Армия привлекла ее к гражданскому суду, который быстро приговорил ее к депортации в Западную Сибирь в качестве работницы колхоза в районе Енисея.