Французская военная миссия в России в годы Первой мировой войны - страница 13

.

Рекомендации Ланглуа также предусматривали направление в штабы русских фронтов французских офицеров с целью «лучшей осведомлённости о состоянии армии», а также для сбора и отправки во Францию разведданных[88].

Существенной проблемой в условиях «снарядного голода» стало отсутствие единого центра, принимающего русские запросы на боеприпасы и вооружение. Даже в конце 1915 года Ланглуа отмечал, что такого рода заказы передавались через различные инстанции и должностных лиц — как начальнику артиллерийской миссии[89], так и военному атташе, или его помощнику, что нередко вызывало большую путаницу. Более того, реакция французской стороны могла оказаться неожиданной: «В течение лета два противоположных ответа на один и тот же запрос относительно 42-линейных пушек»[90]. Для решения проблемы Ланглуа предлагал организовать Техническое бюро, начальник которого был бы облечён соответствующими полномочиями[91].

Рапорты Ланглуа составлялись в двух экземплярах: первый — для военного министра, второй — для Верховного главнокомандующего, каждый рапорт внимательно прорабатывался Жоффром, о чем свидетельствуют его многочисленные карандашные пометы на полях документов и штампы «Vu: Joffre»[92]. Кроме того, Ланглуа в ходе личных встреч сообщал информацию о состоянии русской армии и настроениях в правительстве президенту Третьей Республики Раймону Пуанкаре[93]. Однако главным результатом поездок офицера связи в Россию стала реализация практически всех изложенных им идей.

В России майор Ланглуа был принят с воодушевлением, российский генералитет и военное министерство составили о нем хорошее мнение. Военный министр генерал Поливанов отзывался о французском офицере следующим образом: «… время от времени появлялся в России, чтобы делиться своим опытом», рассказывал об организации французской промышленности, работы заводов. В том числе давал ценные рекомендации по ведению позиционной войны, предлагая начать массовую заготовку ручного оружия (револьверы, кинжалы, ручные гранаты) для борьбы в окопах[94]. Французы отвечали Поливанову взаимностью, для них он был «человеком новых идей». Генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего Данилов также благожелательно отзывался о французском офицере как о заслужившем своим тактом и знаниями уважение и симпатии[95].

Сложившаяся в мирное время система обмена сведениями между столицами союзников, при всех её недостатках, позволила французам получить информацию о важнейшей проблеме русского фронта, не в последнюю очередь потому, что и в Петрограде этого хотели. Речь идёт о дефиците снарядов, возникшем в результате несоответствия реалий начавшейся войны предвоенным ожиданиям.

Попытка России преодолеть острую нехватку боеприпасов стимулировала развёртывание военно-технических связей со странами Антанты, в частности с Францией[96]. Военный атташе России во Франции Алексей Игнатьев вспоминал, что 29 декабря 1914 получил сообщение из Ставки о том, что русская армия испытывает сильную нехватку в снарядах и ружьях[97]. Надо сказать, что ещё до этой пространной телеграммы, критически описанной Игнатьевым, Париж ставил перед генералом де Лагишем задачу предоставить информацию о довоенных запасах снарядов российской армии и её текущих потребностях в артиллерийских боеприпасах. Помимо точного ответа на поставленный вопрос в телеграмме от 25 декабря 1914 г. французский посол, со слов военного атташе и его помощника, также уведомил об «абсолютном дефиците» снарядов и винтовок, вызвавших остановку русского наступления[98].

Так или иначе, можно констатировать, что к концу декабря 1914 года французы оказались перед необходимостью решать проблемы военного производства не только собственной промышленности, но и оказывать в этом деле помощь союзнику, чья мощь, по довоенным представлениям, превосходила их собственную.

Мы знаем, что снарядный голод не был проблемой только Российской империи — он постиг все воюющие страны, в связи с чем французская сторона могла откликнуться на нужды России только после наращивания возможностей собственной военной промышленности. Таким образом, французы попросту не имели возможности немедленно поставить все то, чем, по мнению русского верховного главнокомандующего, были «так богаты союзники»