Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг. - страница 5

Мы могли бы идти в Константинополь, но состояние сообщений оставляло желать многого. В Турции мало настоящих дорог, но имеется много троп намеченных караванами верблюдов, перевозящих товары, вследствие чего некоторые горные проходы пришлось уширять для удобного движения нашей артиллерии и обоза, что и исполнено было стрелками 19-го батальона.

Можете судить о веселом расположении духа наших солдат-остряков, по надписям оставленным на боках этих проходов: «По приказу Великого Визиря школа путей сообщения упраздняется и Магомету одному предоставляется содержание дорог». — «По случаю смерти от родов турецкой деятельности, 19-ый батальон стрелков остается неутешным». — «Един Бог и Магомет инженер его» и т. д.

Если дороги плохо содержатся, то и пахотные поля одинаково дурно возделываются, между тем они настолько плодородны, что им позавидовали бы все наши сельские жители; мне не приходилось никогда видеть лучших хлебов, чем здешние, а некоторые, изредка попадавшиеся по пути виноградники, имеют необыкновенно хороший вид. Благодаря ли равнодушию жителей или потому, что здесь неизвестна нужда, пять шестых земли годной к обработке остаются в залежи, что производит тяжелое впечатление.

Нам пришлось проходить мимо деревень, которые все похожи между собой. Дома деревянные и достаточно искры для их воспламенения; они неизящны, дурно содержимы и представляют нищенский вид, который не возбудил бы зависти в наших крестьянах; особенность их составляет балкон над входною дверью, откуда можно смотреть во все стороны, самому не показываясь.

При нашем приближении к деревне, все жители прятались и мы только видели тех немногих, кто продавал нашим солдатам провизию. Торговля весьма затрудняется отсутствием мелкой монеты.

Народонаселение разделяется на две главных национальности — турок и греков. Хотя турки господствуют, но работают мало, исполняя все общественные обязанности. Они глубоко ненавидят греков. Один турецкий мальчик, с которым я заговорил, сказал мне на ломанном французском языке (они в большинстве говорят кое как на многих языках) «Турок стоит сорока греков» а на вопрос: что стоит француз, он отвечал: «Один француз стоит только одного грека, но и тот и другой собаки».

Я крепко надрал ему уши за такой дерзкий ответ. Греки, находясь в полном подчинении у турок, возделывают свои земли и обыкновенно занимаются мелкой торговлей. И те и другие, впрочем, имеют одинаково нищенский вид.

Мы прибыли в Родосто 5 июня и отдохнули там сутки. Этот город с 12–15 тысячами жителей, кажется довольно промышленным, но улицы и дома содержатся не лучше, как и в деревнях. Город не имеет ничего особенного, если не считать большого базара, снабженного всем необходимым для мужского и женского одеяния.

По случаю нашего прохода, окрестные хозяева привезли некоторые съестные припасы и привели довольно большое количество лошадей; товарищ мой капитан Бенуа купил прелестную, небольшую и лучшую на рынке лошадь с живыми глазами и крепкими мускулами за 300 франков.

Письмо мое оказалось довольно длинным, да кстати наступает время отправляться к принцу.

Лагерь под Дауд-Паша 16/4 июня 1854 г.

Приятное известие!

Приказом 27/15 мая я произведен в капитаны по линии.

Дурная новость.

Имеются вакансии капитана только в резерве.

Я ни за что не хочу возвращаться во Францию ранее окончания кампании… и поеду туда разве только насильно, по принуждению.

Отправился искать полкового командира, который с сердечною добротою обещал поддержать ходатайство о замене меня, если я найду здесь капитана, который согласится уступить свое место.

Сейчас же я побежал в палатку капитана М. здоровье которого было более чем плохо, и он имел полное право даже на отставку. Не без труда удалось мне получить от него согласие на такой обмен.

Вполне счастливый успехом, я отправился к полковнику, чтоб сообщить ему об этом, и представил, охотно им принятое, прошение о замене.

Теперь, когда я сделался более спокойным, расскажу вам о моем обеде у принца. В 6 часов вечера вестовой провел меня в весьма скупо меблированную комнату, и сейчас же оттуда меня направили в столовую, куда через несколько секунд вошел сам принц в сопровождении начальника его главного штаба и 4 или 5, состоящих при нём или при штабе дивизии, офицеров. Каждый сел за стол без приглашения, что сделал и я, увидя незанятое место. Обед был весьма простой: суп, три блюда, десерт и кофе.