Фрэнк Заппа: О себе своими словами - страница 14

Ещё они сделали вот что: разослали диск-жокеям по кусочкам головоломку, основанную на оформлении обложки “Freak Out” — как будто это каким-то образом могло их стимулировать. Каждый день парень получает по почте один кусочек, так что он будет делать? Трудиться до пены у рта, чтобы собрать их вместе? Ещё у них были пуговицы, на которых было написано то ли “Сюзи Кримчиз”, то ли “Матери Изобретения”.

На изготовление альбома было затрачено где-то 21000 долл., а на рекламу ушло 5000 — я считаю, что с их стороны это был плохой бизнес, учитывая такие большие затраты на альбом. За первый год продажи было раскуплено всего около 35000 экз., и они были не в восторге от нашей группы. Они считали её трудной. А когда пришло время записывать второй альбом, они урезали бюджет и всё прочее и попытались выпустить альбом за 25 центов. Что касается “Freak Out”, то во время его записи у меня была определённая свобода и я мог экспериментировать и делать то, что мне казалось интересным.

Дальше получилось так: компания давала Уилсону некую сумму денег, чтобы он мог тратить их на продюсируемые им альбомы. Он пришёл в студию и обнаружил, что происходящее там интриговало его всё больше; он заинтересовался и ввязался в это дело, тем самым подставив себя под удар… [1970]

Между хиппи и торчками (freaks) есть разница. Хиппи наплевать на то, как они выглядят, а торчки об этом ужасно беспокоятся. Для них “упаковка” и создание имиджа являются очень важной частью жизни. Я не говорил ребятам, как им одеваться; я просто предлагал, чтобы их стиль соответствовал тому, что мы делаем. Мне казалось, что нельзя играть такую музыку и в то же время выглядеть, как некоторые из нас — с накрученными чубами.

Некоторым из нас потребовался год, чтобы изменить свою внешность. Нужно понять, что кое-кто жил в округе Орандж и боялся в таком виде возвращаться домой. Через некоторое время они смирились. Внешний вид группы имеет к музыке такое же отношение, как обложка к пластинке. Она даёт ключ к тому, что находится внутри. И чем лучше упаковка, тем больше человеку будет нравиться то, что он купил. [1968]

Первый раз мы попали туда в 1966 г., на день Благодарения, и задержались до Нового Года. Потом уехали на две недели в Монреаль, а потом вернулись в Лос-Анджелес — но там возникла проблема нехватки работы. Полиция всё позакрывала. А у некоторых ребят в группе было пятеро детей, которых нужно было кормить. Поэтому мы приняли предложение поехать обратно и поиграть в Театре Гаррика на пасхальной неделе. До начала этих концертов у нас была кое-какая работа, но случайная. Именно тогда я за 11 дней написал “Lumpy Gravy” (Комковатый соус).

Так или иначе, Нью-Йорк нам понравился. Пасхальная неделя оказалась такой успешной, что дирекция театра ошибочно посчитала, что нас надо задержать на всё лето. Выручка за пять месяцев составила 103000 долл., и это звучит потрясающе, но затраты тоже были высоки. Плата за помещение была 1000 долл. в месяц. На электричество уходило ещё 500, так что когда пришло время расчёта, нам досталось где-то по паре бумажек на каждого в неделю.

Мы делали всё. Мы устроили на сцене пару бракосочетаний. Мы вызывали людей из публики и заставляли их произносить речи. Однажды мы пригласили на сцену 30 человек, и некоторые из них взяли наши инструменты, а другие стали петь “Луи-Луи”. А мы ушли.

Ещё у нас была система, оснащённая верёвкой, тянувшейся из осветительной будки из-за кулис театра на сцену, и осветитель спускал по этой верёвке разные вещи. Ну, например, сначала детскую куклу с распяленными руками и ногами…а потом — колбасу, которую мы запихивали кукле в задницу. Всё это было тщательно спланировано, и мы играли музыку, которая соответствовала всему происходящему.

Иногда осветитель устраивал нам сюрпризы и спускал по верёвке яйца или ещё что-нибудь неприятное. Нашим главным аттракционом был мягкий жираф. На сцене стояло чучело жирафа, и к месту между задних ног у него был приделан шланг. Рэй Коллинз подходил к жирафу и начинал его массировать ручной марионеткой в виде лягушки…и тут хвост жирафа напрягался и первые три ряда обливались из этого шланга взбитыми сливками. Разумеется, всё это под музыкальный аккомпанемент. Это был самый нонулярный номер нашего шоу. Люди постоянно его требовали. У нас был зазывала, стоявший у дверей театра и затаскивавший людей с улицы в эту вонючую комнату, чтобы они могли там испытать сильные ощущения. И мы давали им сильных ощущений.