Футурономия. Социум - страница 18
2. Обязательным для будущего является жесткое расслоение общества на элиту и прочее население. Элита концентрирует в своих руках власть, денежные и сырьевые потоки, формулирует идеологию, обеспечивающую стабильное существование и формирует общественные запросы на дальнейшее развитие и совершенствование установившейся системы. Уже нельзя сказать, что это правящий слой общества, поскольку элита больше не является составной частью общества. Она вынесена за скобки. Именно элита воспользуется достижениями высоких технологий мира будущего, что позволит ей в полной мере реализовывать свои потребности. Прочим остается только одно стремление — выжить.
3. Особого социального смысла в желании основного населения выжить не просматривается. Как бы ни сложилась их судьба, погибнут они или будут продолжать свое существование, положение элиты от этого не изменится. Элита и население прекрасно это понимают и относятся к сложившемуся положению с пониманием. Так устроен мир, с этим следует смириться.
Механизм этого взаимопонимания отлично показал Григорий Ревзин в своей статье «Год шакала» [18]:
«В сказках часто встречается сюжет раздумий пищи о намерениях людоеда. Она (пища) склонна интерпретировать его слова и действия, указывать, что его не так поняли, что он не то имел в виду, и вообще время от времени восклицать: «Не может быть, чтобы он меня съел! Это уму непостижимо!» Хотя одновременно с этим в глубине души пища знает порядок вещей и понимает, что поедание неминуемо».
4. Обязательно появляется герой, который случайно или в силу неудачно сложившихся обстоятельств выпадает из системы, понимает ее людоедскую несправедливость, становясь ее врагом. А если повезет, то и могильщиком.
5. Каждый раз оказывается, что одной справедливой силы и благих пожеланий для наступления новой счастливой жизни для всех недостаточно. Необходимо придать системе, созданной исключительно для удовлетворения потребностей элиты, какой-то иной смысл, указать другую цель, а с этим всегда проблемы. Менять привычный образ жизни не желает не только элита, но и прочее большинство.
5.4. «Время» Эндрю Никкола
Современные антиутопии эти принципы соблюдают неукоснительно. Почти одновременно на экраны мира вышли две антиутопии «Время» и «Голодные игры». Подробнее об этих фильмах можно прочитать в статье Юрия Гладильщикова «Пролетарии и буржуины» [19].
«Вышли подряд два фильма о том, что в грядущем мире будет царить вопиющая социальная несправедливость с непреодолимой пропастью между элитой и народом. Социальная несправедливость, которая существовала лишь в далеком прошлом, если не при рабовладении, то при феодализме. Любопытно, что в обоих случаях речь не об авторском кино, рассчитанном на избранных, а о голливудских блокбастерах — а Голливуд развивает только те темы, которые, по его убеждению, укоренились в сознании публики и будут пользоваться спросом.
Первый фильм, «Время», появившийся в конце прошлого года, изображает будущее, в котором поговорка «время — деньги» воспринимается буквально. Временем выдают зарплату. Временем расплачиваются за хлеб, жилье, транспорт. Время занимают и одалживают, ссужают в банках под проценты. Его воруют, за него убивают. У каждого на предплечье тикает счетчик. Если на счетчике нули — человек падает замертво. Расхожие фразы «у меня нет времени», «ваше время вышло», «я всегда жил сегодняшним днем» приобретают конкретное жестокое значение.
При этом люди делятся на элиту и остальных, обитающих в разных часовых поясах. У представителей элиты на счетчике сотни лет. У обитателей самого нищего гетто, расположенного от сытого центра в десятке часовых поясов, зачастую день-два, что заставляет постоянно перемещаться бегом и искать приработок. При этом стоимость жизни неуклонно растет: элите важно, чтобы голытьбе не хватало на долгую жизнь, чтобы она вымирала лет в тридцать, иначе всего на всех не хватит. Преодолеть разницу между часовыми поясами потенциально возможно, но никто из гетто в богатом центре не бывал, ведь при пересечении границы каждого часового пояса надо уплатить таможенную пошлину, а это отнимает слишком много времени, которого у голытьбы нет».