GA 122 - Мистерии Библейской истории творения - страница 3

Так мы становимся впервые как бы единой духовной семьей, влекомые общим отеческим первоначалом, живущим в наших сердцах, — вот что я пытался сейчас охарактеризовать. И если мы в этом смысле воспримем нашим сердцем, всем нашим душевным строем все переживаемое нами — воспримем с чувством принадлежности к одной антропософской семье, — тогда мы ощутим настоящее счастье и узрим с внутренним удовлетворением автора «Детей Люцифера» среди нас не только во время наших двух театральных представлений, но и во все последующие дни.

Примите это так, чтобы в итоге на деле почувствовать: животворные антропософские силы современности живут в том круге, из которого может проистекать проведенное нами перед своими душами в последние дни.

Для меня уже в прошлом году, мои дорогие друзья, было приятной обязанностью указать именно на арену нашей работы, где нам удалось поставить такую веху нашей антропософской деятельности. Я говорю, для меня было приятной обязанностью — и я ставлю особенное ударение на слово «приятной» и просил бы понимать слово «обязанность» не в обычном тривиальном смысле: для меня и в настоящую минуту приятна обязанность указать на то, с каким не только рвением, но прямо‑таки самопожертвованием, с отдачею всех своих сил работали наши друзья, дабы удались наши антропософские предприятия.

Кто в качестве зрителя смотрит такие представления, быть может, не всегда отдает себе отчет в том, как много требуется времени, чтобы воспроизвести на сцене то, что в короткие часы проходит перед его взором. И действительно, работы было немало, но зато по дружному и гармоничному исполнению ее нашими дорогими друзьями, имевшими в виду один лишь успех общего дела, работа эта могла бы до известной степени служить образцом не только антропософской деятельности, но, быть может, и любого другого человеческого взаимодействия, особенно потому, что истинному антропософскому настроению претит все похожее на командование. Успех здесь возможен только тогда, когда все сотрудники готовы служить общему делу всем своим сердцем; и успех зависит именно от этого в совсем другой степени, нежели на каком‑либо другом подобном художественном поприще. И эта полная отдача себя делу продолжалась не только в течение немногих недель, предшествовавших постановке драмы на сцене, но эта сердечная совместная работа длилась годами. Так как мы для этой цели съехались из разных стран и знакомство антропософов не может заключаться только в том, что они друг с другом перекинутся несколькими словами, а должно быть настолько интимно, чтобы они знали, что каждому из них дорого и свято в совместной работе, то мне нельзя умолчать в этом случае, как упорно велась здесь работа, — годами, чтобы для известного момента сгруппировать все необходимое для реализации такой антропософской работы, которую нам удалось проделать в последние дни. И не одни внешние обстоятельства, но сердечное влечение понуждает меня в эту минуту указать на самоотверженную работу наших друзей, благодаря которой нам стало возможным пережить виденное нами. Уверяю вас: это стало возможным только благодаря этой самоотверженной работе.

Я уже сказал, что намерен начать настоящий свой цикл лекций своего рода семейным обсуждением разных всем нам близких моментов; и прежде всего я должен здесь вспомнить о той много лет продолжающейся самоотверженной работе двух дам, которые трудятся с полным сознанием цели и в совершенном соответствии с нашими антропософскими идеалами. Уже в продолжение многих лет госпожа Штинде{3} и графиня Калькрейт посвящают все свои силы антропософской работе. И мне лучше всех известно, что только благодаря этой самоотверженной, целенаправленной, с внутренним настроем на антропософские импульсы работе мы могли, к общему удовлетворению, совершить то, что совершили. Поэтому вы поймете, что слова эти я произношу от сердца, преисполненного благодарностью к этим двум мюнхенским сотрудницам. К этому примыкают ревностные работы тех друзей, которые жертвовали, так сказать, своими силами в продолжение недель, посвященных нашей работе.