Галицко-Волынская Русь - страница 12

.

Неосновательность подобных интерпретаций убедительно показал И. Я. Фроянов. Выражение «власти», употребляемое летописцем, в данном случае есть всего лишь неполногласная форма выражения «волости» («вся власти» = «все волости»), это доказывает свободная взаимозаменяемость обеих форм в древнерусских текстах; обе они соответствуют одному и тому же понятию — волость, т. е. земля, область, территориальная единица[102]. Общая оценка летописного сообщения о вече старших городов и «пригородов» может сводиться к следующему: веча являются думой волости, созываются на Руси всюду; вечевой приговор старших городов принимается к исполнению «пригородами»[103]. Что касается «изначальности» вечевых сходов, то летописец говорит о ней «не в общей и отвлеченной форме, а в непосредственном соотношении с жизнью старших городов и пригородов. Его исторический взор значительно короче, чем может показаться при беглом знакомстве с летописью. Он обрывается за порогом социально-политической системы, обозначаемой понятиями "волость", "старший город", "пригород". Вот почему летописное «изначала» не старше волостного быта, запечатленного памятниками XII в.»[104].

Следы этого быта мы находим на протяжении всего домонгольского периода. Мысль о второстепенном значении «пригорода» звучит в словах князя Мстислава Мстиславича по поводу захвата другим князем Ярославом Всеволодовичем новгородского «пригорода» Торжка: «Да не будет Новый Торгъ над Новымгородомъ, ни Новъгород под Торжькомъ»[105]. Еще резче оттенен рассказ летописца о столкновении ростовцеви суздальцев с владимирцами; в уста жителей старших городов Ростоваи Суздаля летопись влагает следующие слова: «Како намъ любо, такоже створимъ, Володимерь есть пригородъ нашь»[106]. В дальнейшем, когда страсти разгораются с большей силой, ростовцы и суздальцы решают сурово наказать непокорный «пригород» и его жителей: «Пожьжемъ и, пакы ли посадника в кемь посадимъ; то суть наши холоп и каменьници»[107]. «Хотя эти речи, — справедливо замечает М. А. Дьяконов, — сам летописец называет величавыми, внушенными высокоумием, но они все же показывают, как позволяли себе правящие силы старших городов смотреть на свои пригороды»[108].

Неравноправие общин и отношения зависимости внутри отдельных этнополитических образований складывалось еще в догосударственную эпоху. Как известно, появление социального неравенства внутри родовых общин, родов, племен и других объединений, связанных кровнородственными отношениями, было затруднено, поэтому оно возникало прежде всего во взаимоотношениях отдельных общностей. Господство общины «старшего города» над подвластной территорией — одно из главных условий существование общинной государственности, общинной формы социальной организации. Наличие общих политических задач консолидировало общину, сглаживало внутренние противоречия; необходимость сохранения и укрепления своего положения в земле поддерживала дух коллективизма и солидарности, гражданской сплоченности.

Можно согласиться с Л. В. Даниловой, отмечавшей: «Несмотря на происходивший процесс социально-классовой дифференциации, городская община длительно сохраняла определенное единство, поддерживаемая ее властью над прилегающей округой (а если это община главного города, то и над пригородами), причастностью к управлению сельскими общинами, к организации общего военного ополчения, праву на получение доли от даней, полюдья и других поборов, а также наличием коллективного общинного землевладения и т. д. Оформление классического типа средневекового города на Руси с четким расчленением детинца и посада, делением населения не только по территориальному, но и по социально-профессиональному признаку относится ко времени не ранее XIV–XV вв. До этого городская организация строилась, по наблюдению почти всех исследователей раннесредневекового русского города, на основе принципа общинности, что очень важно для понимания природы ранней государственности»[109].

Подчиненное положение «пригородов» и их административная зависимость от старшего города выражались в том, что последним приходилось принимать от первого посадников. Чаще всего это происходило, когда менялась власть в старшем городе: новый князь начинал свою деятельность с того, что рассылал по волости новых посадников