Галицко-Волынская Русь - страница 14
, но и после многократных перемен власти в Киеве по-прежнему исполняет свои обязанности: киевский князь Ростислав Мстиславич посылает его в помощь полоцкому князю Рогволоду Борисовичу во главе отряда в шестьсот торков[125]. Другой киевский воевода Шварн много лет поддерживал Изяслава Давыдовича и на его стороне воевал против северских князей, Юрия Долгорукого, Мстислава Изяславича[126]. Но и после гибели своего «патрона» Шварн остается киевским воеводой, хотя власть переходит к противникам погибшего; в последний раз нашего героя упоминает летописец, когда он, попав в плен к половцам, был выкуплен киевлянами[127].
При всем сходстве статуса и роли тысяцкий и воевода — не одно и то же. Соотношение между ними можно определить так: если каждый тысяцкий — воевода, то не каждый воевода — тысяцкий. Последний обладает целым рядом дополнительных полномочий и в делах общественной жизни приобретает более важное значение. Прежде всего, привлекает внимание чрезвычайно высокое общественное положение тысяцкого, близкое к положению князя. Иногда источники даже называют тысяцкого князем, как, например, ростовского тысяцкого Георгия Шимоновича, распоряжающегося местными боярами, «сущими под ним»[128].
Имеются также данные о том, что не только бояре, но и непосредственно князья могли «держать тысячу». Так, черниговские князья оспаривали друг у друга Сновскую тысячу вместе с другими «отчинами»[129]. При Александре Невском во Владимире «тысячу держал и весь ряд» Роман Михайлович, княживший затем в Брянске[130]. По правлению тысяцких (также как и князей) в ряде случаев ведется счет времени летописцем, связывающим с их именами те или иные события. Так, в Повести временных лет сказано, что освящение Успенского собора Печерского монастыря в Киеве произошло при князе Всеволоде и тысяцком Яне[131].
Наряду с князьями тысяцкие участвуют в выработке законов, по которым живет община. Так, для установления нового закона о размере процента, взимаемого ростовщиками по ссудам, Владимир Мономах, только что начавший княжить в Киеве, привлекает нескольких бояр и среди них трех тысяцких: киевского — Ратибора, белгородского — Прокопия, переяславльского — Станислава. Закон вводится их совместным решением, как от имени князя, так и от имени тысяцких и остальных участников совещания (князь «созва» тысяцких, и они «оуставили…»)[132]. Тысяцкий вместе с князем и посадником участвует также в выработке норм международного соглашения, в котором предусматриваются специальные меры по охране иностранных послов и купцов, в частности, устанавливаются повышенные по сравнению с имеющимися правовыми аналогами размеры штрафов за их убийство или причинение вреда[133].
Тысяцким также принадлежит право суда по некоторым делам. Княживший в Новгороде Всеволод Мстиславич назначает для построенной им церкви Ивана Предтечи трех приходских старост, среди них один — новгородский тысяцкий, — и поручает им, кроме собственно приходских дел, также дела «торговые и гости иные, и суд торговый»[134]. Суду тысяцкого подлежали, прежде всего, купцы: так, в источнике сказано, что если «не смогут они (купцы. — А.М.) помириться, идти им на суд перед тысяцким и перед новгородцами на двор Святого Ивана Предтечи»[135]. Данное положение не является специфическим свойством лишь новгородского тысяцкого. Источники свидетельствуют, что и киевский тысяцкий имел некоторое отношение к делам, связанным с коммерческой деятельностью. Так, восставшие киевляне громят двор тысяцкого вместе с дворами евреев-ростовщиков[136]. По нашему мнению, гнев киевлян был вызван, с одной стороны, чрезмерно высокими процентами ростовщиков, а с другой — бездействием тысяцкого, не воспользовавшегося своими полномочиями для справедливого урегулирования возникших в связи с этим противоречий.
Сторонники взгляда на тысяцкого и воеводу как на чиновников княжеской администрации отмечают факты, когда князь назначает последних (например, поручает «держать тысячу» или отправляет в поход во главе войска), или же когда княжеский летописец именует воеводу и тысяцкого «своими» по отношению к тому или иному князю. В итоге делается вывод, что воеводами и тысяцкими становились одни лишь княжеские дружинники-бояре