Галицко-Волынская Русь - страница 21

стр.

.

Прошлое Галичины и Волыни в исследованиях второй половины ХІХ в.

Сложившиеся в 60 — начале 70-х годов представления о боярстве и политическом строе Юго-Западной Руси прочно вошли в отечественную историографию, встретив своих последователей и оппонентов и определив направления дальнейшего поиска.

О «силе и значении» галицкого боярства «по отношению к своему князю и к земле» говорит Д. И. Иловайский[204]. Причиной тому стали как внутренние, так и внешние факторы «Вместе с княжим родом и бояре его приобрели прочную оседлость и сделались богатыми землевладельцами»[205]. Стечением благоприятных обстоятельств «боярство галицкое получило все способы образовать из себя не только военную, но и земскую аристократию и выделить некоторые роды, наиболее богатые и влиятельные»[206].

Согласно В. О. Ключевскому, в Галицком княжестве «боярство сложилось в многочисленный и могущественный класс…», который «стремился стать стеной между князем и народом, "простою чадью"; но народ склонялся более на сторону князя, видя в нем своего "держателя, Богом ему данного"»[207]. «Незаметно, — продолжает В. О. Ключевский, — чтобы бояре были сильны землевладением. Господствующим их интересом и средством влияния было управление»[208]. Боярство Галича резко отличалось от знати других древнерусских городов, в частности Новгорода, тем, что не являлось представителем народа, а хотело править народом в собственных интересах[209]. Боярский класс «вовсе не действовал дружно в одном направлении, а делился на партии»[210]. В итоге у историка сложилось мрачное впечатление «господства боярской анархии», «которой не удалось превратиться в прочный аристократический порядок. Поэтому… это господство не отразилось заметно на галицкой боярской думе», оставшейся, как и в других землях Руси, лишь совещанием князя с служившими ему боярами[211].

С принципиально иных позиций решает проблему «особенностей галицко-волынского государственного устройства» Μ. Ф. Владимирский-Буданов. Признавая, что «здесь берет преобладание боярская власть над князем и вечем», что «бояре присваивают себе право распоряжения княжеским столом», особенно усиливаясь при князе Романе и его сыне Данииле, что «бояре в Галицкой земле владеют пригородами на правах княжеских» и, наконец, что «для борьбы с боярским элементом было призвано народное вече»[212], историк видит в боярах древней Руси, прежде всего, «лучших людей земли», «земскую аристократию», с которой полностью сливается другой компонент боярства — старшие дружинники князя[213].

Древнерусское боярство «не имело ни сословной корпоративности, ни сословных привилегий. Образованию корпоративности мешал земский характер древних русских государств. Каждая община (город, волость и даже село) имела своих бояр (равно как средних и меньших людей)»[214]. Бояре неотделимы от своей общины, и в момент борьбы враждующих городских общин бояре и горожане «отождествляются» и «противопоставляются» внешнему миру[215]. Как представители общины бояре входят в боярскую думу — «постоянный совет лучших людей каждой земли, решающий (вместе с князем) высшие земские вопросы» и являющийся, наряду с князем и вечем, основным элементом в «составе государственной власти»[216].

Критическим пафосом проникнуты высказывания И. П. Филевича, одним из первых попытавшегося проанализировать взгляды предшественников относительно политического строя Юго-Западной Руси, роли и значения бояр в жизни общины. Историк приходит к выводу, что в самом изучаемом явлении, каким оно представлено в научной литературе, «есть какая-то неопределенность, делающая невозможной точную и ясную формулировку его положения, роли и значения»[217].

Со своей стороны И. П. Филевич не склонен преувеличивать силу и влияние галицкого боярства и видеть в этом какую-то особенную черту политического строя Галицкой земли в сравнении с другими землями Руси: «Вообще, мнение о роли и значении галицкого боярства мы считаем таким же научным недоразумением, каких немало можно отметить во взглядах на историю Галича. Боярство было в Галиче, как было оно и в других русских землях, и исключительная роль его обнаруживалась только при условиях, какие в других землях отсутствовали (историк не уточняет, о каких условиях идет речь. —